Дмитрий Скирюк - Драконовы сны

– Я вижу вас, – проговорил он наконец. – А значит – вы пришли.

Голос дракона заполнил пещеру. Гулкий, низкий, он, казалось, проникал в каждый её уголок. Дракон шепелявил, окончания некоторых слов звучали архаично, но речь его была вполне понятная и ясна. В провале грохнуло, язык слепого пламени взлетел на миг над краем ямы и исчез. Вдоль каменного узкого карниза пронеслась удушливая жаркая волна. Рик пискнул и встопорщил крылья, удерживая равновесие.

Тил выпустил из пальцев руку травника и выпрямился.

– Настало время завершить игру, – сказал он. Вильям не решился заговорить. Чёрный дракон неторопливо смерил взглядом Рика, перевёл взгляд на Жугу. Голова едва заметно качнулась.

– Настало время, – сказал он, словно бы прислушиваясь к собственным словам. – Да, настало. Хоть жизнь дракона – вечная игра, полёт сквозь время и миры, всему когда-то настаёт свой срок… Да, настаёт свой срок.

– Ты проиграл, – напомнил Тил и указал при том на доску пред собой. – Твои фигуры далеко, остались только лис и пешка. Делай ход. Последний ход, дракон. И мы закончим наш поединок.

– Да, – признал дракон, – я проиграл. Anarinya qeluva. Что ж, так тому и быть. И хорошо. Lirima ye [29] «Lirima ye» (quenia) Букв. «Хорошо есть». .

– Хорошо? – с недоумением нахмурился Вильям. – Что значит «хорошо»? Ты хочешь сказать, что эта эльфийская игрушка…

– Эльфийская игрушка? – повторил дракон, переводя на барда взгляд своих сверкающих как лампы глаз. – Ха-арр… Поэт! Не думаешь же ты, что я здесь просто развлекался? Неужели ты не догадался, для чего на свете существуют Сны Дракона?

– Сны Дракона? – тупо переспросил тот.

– Да. Драконовы Сны, та штука, что лежит сейчас перед тобой, та вещь, которую эльфы переняли много тысяч лет тому назад у нас и пользовались ею как игрой. Как по-твоему, зачем она нужна?

Вильям, который так внезапно оказался в центре разговора, замешкался. Чёрный дракон терпеливо ожидал ответа. Бард покосился на лежащего Жугу, на Рика, на дощечку АэнАрды под ногами, и вдруг его осенило.

– Испытание, – проговорил он. – Это было испытание… Я прав?

– Да, поэт, – сказал дракон. – Да. Да.

– Но тогда зачем? Зачем всё это было нужно? Объясни!

– Затем, что для таких как мы, весь мир – одна огромная доска, а люди в ней – фигуры. И не только люди. И я не мог оставить это всё кому попало. AenArda. Драконовы Сны. Я много сотен лет ждал, когда появится достойный преемник. Три моих противника погибли, проиграв, пока не появились вы. Это я открыл проход для тебя, Осенний Луч, чтоб вы попали в этот мир. И старая доска в доме Рудольфа тоже не была случайностью. И тот, кто зовёт себя Жугой, не зря пришёл в тот город.

– Все случайности мира… Не слишком ли ты много на себя берёшь?

– Когда идёт игра, случайностей не существует, – спокойно произнёс дракон. – Всё предопределено: ваши встречи, разлуки. И даже имя Tyel, которое ты взял, чтоб зваться им среди людей, ты выбрал не случайно. Ведь на Высоком Наречии это значит – «конец».

– Я его не выбирал, – отрывисто ответил Тил. Голос его подрагивал от еле сдерживаемого гнева. – Да и язык эльдар – не мой язык. Но пусть даже и так. Шансы были слишком неравны. Ты оставил Рику только пять фигурок! Если ты так поступал со всеми, то немудрено, что ты выигрывал. Где твоя доска? Покажи мне её!

– Зачем? – с недоумением сказал дракон. – Что мне доска? Каждый играет столькими фигурками, сколько он в силах удержать в голове. Зато я убедился, что мой ученик талантливей меня. Он одарённый мастер. Это хорошо. Теперь я спокоен.

Дракон умолк и пару долгих минут смотрел вглубь пропасти на пляшущий вдоль трещин каменный огонь. Горячий вздох пронёсся по пещере.

– Да, я устал, – сказал он. – Мой путь лежит дальше, но я стал тяжёл и стар, мне не подняться на крыло. Огонь, который грел меня, слабеет, подступают холода. И только здесь, в пещере я ещё могу почувствовать тепло. Тепло, которое меня согреет и станет мной, когда наступит срок моей последней линьки.

– Ну хватит. Faarea yallume [30] «Faarea yallume!» (quenia) «Довольно болтовни!». ! – не выдержал Телли. – Довольно болтовни. Наш друг умирает. Мы можем потерять его, если вовремя не выберемся отсюда. Ты можешь нам помочь?

– Жизнь, – словно бы не слыша их, пробормотал дракон, и в голосе его не слышалось вопроса. – Что есть жизнь! Всего лишь навсего – один из снов. Теряют больше иногда.

– Ах, значит, сон! – вдруг вскинулся Вильям и шагнул вперёд. – А ты? Ты сам-то не боишься умереть, раз проиграл? Уйти и больше никогда не быть?