Михаил Исаков - Ловушка для героя

— Местные сюда давно уже не заходят. Знают, что к чему.

— Мне бы письмо написать. Обещаю, никакой хулы на монастырь, короля и Богов не будет. Просто обычное письмо из двух — трех строк.

— Я же говорю, что ты не местный! Диктуй, я записываю! — Монах остался сидеть в кресле-качалке, не делая никакой попытки изменить свою расслабленную позу.

"И что мне делать?" — Ловец был более чем озадачен. — "Допустим, я его в драке сделаю. Бумаги и чернил все равно нет… Да и потом, надо, чтобы он письмо отправил".

Ловец сел на пол, прислонившись к стене. В храме наступило успокоение, только хор продолжал петь, ублажая толпу, которая медленно приходила в себя после экстаза всеобщего единения и братства. Скоро начнется проповедь.

— Бу-бу. Да-да. — Брат-писец бубнил себе под нос лихой мотивчик военного марша. Вместо фанфар поскрипывало кресло-качалка.

Несколько минут играли в молчанку.

— Что брат, очень допекло? — Наконец прервал затянувшуюся паузу монах. — Расскажи хоть, что случилось?

Говорить вовсе не было никакой охоты. Хотелось выпить и не воды, а чего-нибудь существенно более крепкого. Однако жажда телесная не притупила у Ловца инстинкт полевого работника. Он услышал, скорее даже почувствовал перемену в голосе и словах монаха. Пропала менторская нота благодетеля и наставника, а появилось обычное человеческое участие бывалого…

— Брат-писец! — Ловец поспешил реализовать свою догадку в вопрос раньше, чем окончательно сформулировал мысль. — Ты давно из похода?

— Лет пять как списали, — не стал отпираться монах. — Что сильно заметно?

— Мне заметно.

— Да чего уж скрывать. Скучно здесь. Напервой, когда дело мое бумажное, — хохотнул бывший наемник, — только начиналось, бывало и весело, а теперь… Зачем тебе письмо-то?

Бывают такие моменты, когда правдивая откровенность очень полезна. Ловец в своей долгой практике полевого работника редко сталкивался с подобными обстоятельствами, он всячески старался избегать подобных случайностей. Например, сейчас его так и подмывало сказать правду, почти правду, ну хотя бы полуправду. Надо было сказать хоть что-то.

— В плену был. Еле от дриад выбрался. Без денег через все Приграничье тащусь. Думал, дойду до монастыря, хоть письмишко на последний золотой накрапаю командиру.

— Команду Фрица Одноглаза знаешь?

— Нет. Я приморский. По Востраве ходим. — "Полуправда" получалась у Ловца лучше всего.

— Эк тебя! — Восхитился наемник. — Как взяли?

— С баронами не поладили. Бежал от них и на Опушке попался.

Ловец знал, что с солдатами говорить надо короткими, ясными фразами, похожими на команды. Собственный опыт поможет дорисовать остальное во всех подробностях и красках.

— Ладно, убедил, — монах встал. — Помогу тебе. Ты здесь как, один?

Ловец почувствовал беспокойство, даже странная неуверенность промелькнула в его мыслях. За много лет работы он привык работать в одиночку. Работать?

— Нет. Есть тут у меня один. Напарник.

Если бы Сашка услышал, как его называют "напарником" в том самом смысле, в каковом это слово используют мужественные американские полицейские в не менее мужественных и не менее американских боевиках, он, наверное, был бы очень рад, польщен и горд. Его личные представления о самом себе не отличались большим себялюбием. Он прекрасно понимал, что не хватает ему набора качеств, которые на современном молодежном языке зовутся "крутостью". Зато Сашка считал, что ему хватит полученных за последнее время знаний и умений, чтобы самостоятельно, без надоевших указок, обследовать монастырь на предмет ознакомления с культурными достопримечательностями своей новой среды обитания. Именно этим он и занялся после того, как Алекс исчез в толпе.

Несколько минут понадобилось, чтобы дожевать противный кусок соленого чесночного мяса и запить его холодной до ломоты в зубах водой. Черствую корку хлеба, выданную ему в качестве гарнира к роскошному блюду, Сашка засовал в рюкзак. В качестве обертки использовал остатки листков несостоявшегося доклада по классификации кибернетических систем. Основная часть листков некогда пухлого файла была уже использована… В общем, куда надо, туда и использовали. Жаль только, что бумага была жесткая.

На осмотр поля предстоящей детективной игры Сашка потратил еще минут двадцать. Время бежало незаметно. Студент как настоящий следопыт осматривал стены, строения, людей. Особое внимание уделил собору, подавляющему все окружающее массивной колокольней, казалось, собранной из серых резных кирпичиков конструктора "Лего".