Михаил Исаков - Ловушка для героя

"Интересно, что расскажет старейшинам Тео?"

Неуместное сейчас воспоминание о дриаде отвлекло его от успокаивающегося Саши. Что бы там ни говорили о женщинах леса, красоты у них не отнять. Но думать о дриаде и ее реакции на последние события Ловцу было некогда.

Сашка закрыл глаза.

Хорошо, что он не видел, как Гигантская Сороконожка переползала через дорогу. Длинной с десяток саженей, деленная на круглые части, каждая размером с голову человека, она ползла, цокая своими многочисленными ножками. Металлический шум, заполнивший округу, шуршание ее желеобразного тела — не очень приятное звуковое зрелище для слабонервного человека.

По идее, ее надо было бы убить. Но это только по идее. Люди приписывают этому реликту прошлого такое, что даже столичные бумагомаратели могли бы позавидовать такой бурной фантазии. То она вытравила целую деревню, то сожрала маленьких детей, купавшихся у реки. Чушь несусветная, но люди верят. Люди вообще склонны верить во всяческие небылицы, хотя, на самом деле, безобиднее твари не сыскать во всем Лесу. А уж какие прекрасные бабочки из них получаются!

Ловец дождался, пока Сороконожка уползла в кусты, и несильно хлопнул мальчишку по щеке.

— Нет, дорогой, пойдем!

— Что?!.. Где я? — Перед глазами Сашки было знакомое лицо с новоприобретенным шрамом. — О-о-о! Опять!

У парня гудела голова, как после пьянки и бессонной ночи. Зато не было сил и желания для какого-либо сопротивления. Если бы ему сейчас сказали, что надо ползти, то он, наверное, подчинился бы беспрекословно — обычные последствия магического влияния на сознание. Еще очень хотелось пить.

— Вставай! Пойдем! — Ловец протянул мальчишке кожаную флягу с водой, к которой тот присосался подобно пиявке, буквально заливая воду внутрь себя.

— Пойдем?

— Да, да, пошли! — Ловец махнул рукой в сторону, куда указывал дорожный знак. По идее там должна быть Москва.

"Господи, когда же это все кончится?"

Сашка лишь покачал головой. Убедить своего конвоира вернуться назад в надежде на встречу с дорожниками невозможно. Спорить с ним бесполезно — опять начнет успокаивать. Оставалось лишь подчиниться повелительному жесту.

— Ладно! Иду. — В конце концов, он и сам собирался двигаться в ту сторону.

Саша сделал огромный последний глоток и обречено вздохнул. Он как никогда захотел научиться говорить на местной тарабарщине, вспомнив, однако, что никогда не обладал способностями к иностранным языкам. В школе по проклятому английскому всегда имел "твердую" тройку.

"Ха!.. Тройку! — Он улыбнулся идиотизму лезущих в голову мыслей. — … Двух слов связать не могу".

И все же воспоминание о школе согрело душу ощущением спокойствия и приятного понимания окружающего мира, то есть тем, чего так не хватает ему здесь. Выпускной класс в школе был для Сашки самым счастливым временем в жизни. К тебе относятся уже как к взрослому, а ответственности у тебя, как у ребенка. Что может быть лучше такой беззаботности?

— Надо выбираться из Леса. — Голос Алекса вернул к действительности. Здесь-то от ответственности не спрячешься. — Пошли быстрее!

И они пошли быстрее. Вокруг шумели высоченные вековые дубы, где-то беспокойно отбивал морзянку дятел. Тайна появления дороги, строителей, новорусской виллы так и осталась нераскрытой. Только два зайца с длинными ушами, притаившись в кустах, уставились на удаляющихся людей красными глазами.

— Слушай, а чего они там делали?

— Не знаю. Кто этих двуногих поймет!

— Слушай, а чего это за тропа такая черная и вонючая? — Нос заинтересованного зайца ворочался из стороны в сторону, с беспокойством вдыхая нелесной запах.

— Да кто ж ее знает! Может это новый закон Леса.

— Кто этих друидов поймет! Они ведь тоже двуногие. — Заяц в последний раз глубоко вздохнул и окончательно успокоился. Все-таки такая тропа гораздо удобнее, нежели вообще никакая.

Зайцы вылезли на дорогу и вдвоем поскакали в противоположном от удаляющихся людей направления. У всех были свои дела.

— Перелезай давай!

— Что?

— Двигай, двигай! — Ловец подтолкнул Сашку к заборчику.

Невысокий покосившийся палисад торчал, казалось, из самой дороги. Заканчивался асфальт и начиналась ограда. Есть дорога, а за забором сразу нет. Ровный гладкий срез бритвы. Ни тебе знаков, указывающих, что это за место, ни поворотов, ни простого продолжения пути, пусть даже без дорожного покрытия.

Дымка уплывающего с шоссе жара начала поднималась мягкими белыми клубами. Солнце быстро катилось к верхушкам уже далеких деревьев.