Дарья Кузнецова: История первого дракона

— Не ругайся, ничем я не пользовался. Ты забываешь, что я — примитивный дикий варвар, и у нас с этим всё просто. Если женщина разделила с мужчиной свою постель — значит, она согласна разделить с ним жизнь. Это если женщина пришла к мужчине, их потом ничто не связывает.

— Дурацкий обычай, — раздражённо буркнула я. — Так не считается! — возмущалась из одного только духа противоречия и недовольства, что моим мнением никто не поинтересовался. Хотя, конечно, ежу было понятно, что никто не интересовался мнением нас обоих, просто поставили перед фактом — и делай, что хочешь.

— Для тебя не считается, а для меня — вполне, — невозмутимо откликнулся он.

— А раньше почему не сказал? — вздохнула я.

— Да как-то к слову не приходилось, — воин пожал плечами. — Но надо же…

Его перебил громкий испуганный женский вскрик. Разговоры тут же смолкли, и взгляды скрестились на внезапно вскочившей на ноги айре. Девушка шарила по окружающим невидящим взглядом, и лицо её было перекошено от ужаса.

— Илу? — позвал её встревоженный Серж, поднимаясь; только та, кажется, даже не слышала его, беззвучно шевеля губами. Остальные присутствующие тоже повставали, недвусмысленно сжимая оружие. Наконец, блуждающий взгляд Силусы остановился на Стерхе.

— Ты! — вскрикнула она со смесью радости и злости чужим, незнакомым низким голосом. — Растворяйся, быстро!

— Что я должен сделать? — озадаченно переспросил насторожившийся и подобравшийся воин. А я в данный момент почти разделяла отношение к стихийнице остальных товарищей. Моя симпатия к ней, честно признаться, неуклонно таяла с каждой секундой при виде хищно заострившихся черт лица и неощутимого окружающим ветра, треплющего её волосы и воздушные одежды.

— Некогда разговаривать! — рявкнула она, одним слитным быстрым движением оказалась рядом со Стерхом и слегка толкнула в плечи открытыми ладонями. Мужчина отшатнулся — не от силы удара, а, скорее, рефлекторно, избегая контакта с незнакомкой.

— Что… — начала возмущаться я, но тоже не успела закончить. Стерх, вздрогнув всем телом, вскрикнул; не болезненно, и даже не испуганно, — скорее, удивлённо. Очертания его тела поплыли, размываясь, растекаясь и прихотливо смазываясь. В какой-то момент его попросту не стало; но я даже не успела испугаться. Тускло блеснула чешуя, и я оказалась нос к носу с вытянувшимся на камнях драконом. Вдруг свившийся вокруг в тугие спирали ветер взвыл и рассыпался звонким мелодичным девичьим смехом и серебряным плачем тысяч бубенчиков.

С самого утра — или раньше? — свившее в груди гнездо беспокойство затопило меня всю, до кончиков пальцев. От разлившейся в воздухе тревоги, остро пахнущей морозом и железом, меня бросило в дрожь. Мир вдруг стал хрупким и почти прозрачным — лёгкая декорация из тонкой бумаги. И, если верить ощущениям, кто-то где-то рядом готовил, по меньшей мере, огнемёт. Во всяком случае, срок был отмерен, и он был ничтожно мал.

Голова буквально трещала от переполнявших её впечатлений, мыслей и образов, поэтому я даже не дала себе труда сосредоточиться на тех, которые послал мне дракон — я и так знала всё, что он мне скажет, как и он — чувствовал все мои мысли. В голове отчаянно билась, проталкиваясь через общую какофонию, одна основная мысль. Даже не мысль; нечто неоформленное, застрявшее на полпути между ощущением и смыслом жизни, — быстрее!

Я почти взлетела на шею дракону, и он в то же мгновение рванул вверх, в низкое серое небо. В ушах бешено грохотало моё собственное сердце, комом подкатившееся под горло, а всё остальное содержимое организма, кажется, осталось на земле. Но всерьёз задуматься над воздействием взлётных перегрузок на организм не успела; меня… попросили подвинуться.

Чья-то невидимая могучая рука просто выдернула сознание из тела, — так, что сжавшуюся на спине огромного зверя девичью фигурку я увидела со стороны, сзади и чуть сверху, — а потом громко щёлкнула тумблером. Перед тем, как рассыпаться на бессвязные осколки, разум выбросил последнюю бредовую ассоциацию: звонкий "клик" "мышки" по кнопке "Да" под вопросом "Включить антивирус?" За доли секунды моё "я" было перекроено, выпотрошено, вывернуто наизнанку и собрано заново во что-то совершенно иное. В это мгновение я помнила целиком три жизни — пугающе-длинную жизнь сероглазого бога, всю свою собственную, начиная с первого крика, и совсем-совсем короткую жизнь дракона, — и воспринимала мир многогранно, целиком, чувствуя его каждой клеточкой своего двуединого существа. А дальнейшее в моей памяти просто не отложилось.