Лиш МакБрайд - Некромант, держи меня ближе (ЛП)

— Привет, Чарли, — сказал он, сыпля крошками. Дуглас быстро оглянулся по сторонам. Никто не заметил крошек. Если кто заметит, то его больше никогда не пустят в общую гостиную. Это комнату мама называла «приличной».

Чарли слабо махнул ему. Его кожа была слегка бледной, и Дуглас был удивлен, что Чарли не был одет в свой вызывающий зуд костюм.

— Чарли, если мама застанет тебя здесь в пижаме, то отшлепает, — но Чарли лишь пожал плечами и двинулся к гостиной. Дугласа осенило. - Хочешь поиграть грузовиками?

Некоторое время спустя, в гостиную вошла мама Дугласа и спросила, чем он занимается.

— Нехорошо, — сказала она, — устраивать шум в такое время.

— Прости, мама, — сказал он. — Я просто играл с Чарли.

Его кузен выглядел немного виноватым и еще немного печальным. Дуглас почувствовал себя нехорошо. Ему не хотелось, чтобы у Чарли были неприятности, особенно за то, что он был все еще в пижаме.

— Мама, это моя вина. Мы будем вести себя тихо.

Лицо мамы побледнело.

— Что ты сказал, малыш?

— Я не хочу, чтобы у Чарли были неприятности, — он уставился в пол, выпятил нижнюю губу и постарался выглядеть кающимся. Если он все сделал правильно, то смог бы избежать выговора. — Я слишком шумел.

Мама медленно опустилась на пол.

— Дорогой, — сказала она ласково, — ты знаешь, почему мы здесь?

— Обещаю вести себя тихо.

Она покачала головой, протянула руку и взялась за его подбородок.

— Нет, я имела в виду, ты понимаешь, почему мы сегодня все здесь собрались у бабушки Монтгомери?

Дуглас уставился на неё.

Она стерла грязь с его щеки, прежде чем убрать руку.

— Дуги, Чарли заболел. Сильно, — она помолчала. — Он, в общем, не может больше с тобой играть. Чарльз отправился на небеса.

Дуглас посмотрел на свою маму. Её лицо было открытым, честным. Она не врала ему. Но он по-прежнему видел Чарли рядом с собой. Она ошибалась. Но мамы никогда не ошибаются. Он уставился на неё, пытаясь понять, что ответить.

— Что? — честное выражение лица сменило замешательство.

Дуглас указал на Чарли, сидевшего в трех футах от неё в своей синей пижаме в полоску.

— Он сидит прямо там, видишь? — мама посмотрела, но он понял, что она никого не увидела.

— Ты не можешь его видеть? — Дуглас перевел взгляд на Чарли, который пожал плечами и вернулся к грузовикам. Мама погладила сына по голове, глядя на него обеспокоенными затуманенными глазами. Она ему не верила. Дуглас почувствовал гнилое жало разочарования. Он наблюдал, как она поднялась и пошла искать его отца. Дуглас вернулся к своим грузовикам.

Еще не успела исчезнуть из виду юбка его матери, как в комнату тихонько вошла тетушка Лин.

— Дуглас, во что одет твой кузен?

Вопрос заставил Дугласа нахмуриться.

— Синяя пижама в полоску, — сказал он, и во рту у него пересохло. Его немного пугала тетушка Лин. Воздух вокруг неё всегда казался холодным. — Ты ведь не расскажешь никому о нем, да?

— Нет, дитя, не расскажу, — она протянула руку и провела кончиками пальцев по его щеке. Дуглас застыл. Он не мог вспомнить, когда последний раз тетушка Лин прикасалась к нему. Ему это не нравилось. Потом она улыбнулась ему и изменила жест на легкое похлопывание. Эта улыбка понравилась Дугласу еще меньше.

Спустя несколько дней после похорон, тетя Лин предложила забрать Дугласа. Его родители много спорили на этот счет. Они обсуждали это на протяжении нескольких дней, в основном в то время, когда считали, что Дуглас спит. Он не мог поверить, что они даже рассматривают подобную возможность. Он ожидал, что мама мгновенно скажет категорическое «нет». Когда она так не сказала, он подумал, что у него все в груди оборвалось. Что же он такого натворил? И вот тогда впервые Дуглас осознал, что его родители чего-то боялись. Они боялись тетушку Лин. А теперь они боялись и его.

Спустя неделю после похорон, он паковал свой чемодан.

Поначалу он плакал, но, в конце концов, все наладилось. Тетушка Лин объяснила ему, что такие люди, как он — редкость. Их необходимо обучать (его необходимо обучить), и его тетушке это по силам. Оставшись в одиночестве, можно своего рода разрушить себя. Сойти с ума. Случайно навредить другим. Она помогла ему разобраться, насколько его родители были бесполезны, насколько слабы, и, будучи с ними, насколько его слабость становилась сильнее. Тетушка Лин очень хорошо прояснила эту часть. Без неё Дуглас был бы никем. А с ней он мог стать кем-то. Кем-то значимым.

Она обучила его всему: арифметике и этикету, наряду с философией Сунь-цзы [9], Аристотеля и Макиавелли. Когда они с тетушкой Лин стали ездить по стране, он начал постигать и кое-что еще: он был не единственным, кто её боялся. Когда тетушка входила в комнату, полную народа, люди расступались перед ней, как Красное море (о таком явлении он слышал как-то от жирного священника в церкви), хотя они даже и не догадывались, почему так делали. Дуглас не считал, что это было от того, что она так же, как и Моисей, была близка к Богу. Казалось, это нежелание оказываться рядом с тетушкой было сродни страху перед змеей, которая вдруг неожиданно появлялась на пути. На уровне подсознания люди видели в ней хищника. Дуглас считал, что разумнее было бы слиться с окружающей средой. Добычу проще заполучить, если поначалу никто не видит в тебе хищника. Но эту мысль он оставил при себе.