Наталья Резанова - Ветер и меч

— Нет, — сказала я, потому что поняла ее превосходно.

Она отчеканила:

— Ты должна провозгласить себя Живой Богиней, как бывало в древности! Как сейчас считается богом Великий Дом. Обожествление — основа права!

Я махнула рукой.

— Далеко завела тебя мысль… Ну, какая изменя Богиня? Живая Богиня, которая, возможно, скоро станет мертвой богиней… Да все, кто вышли из Темискиры, меня просто засмеют!

— Не засмеют, — сказала Биа. Я повернулась к ней.

— И ты туда же? Ну, хорошо, Великий Дом в Черной Земле считается богом, но мы-то знаем, что его столь же легко можно сковырнуть с трона, как и всякого другого царька. Было бы желание.

— Великий Дом — дурак, а ты — нет. — После паузы она добавила: — И, кроме того, мы еще знаем, что богов нет — есть только слуги Богини.

— Верно, — заметила Митилена. — Богов нет, но есть Богиня, и ее воплощения. Ты подходишь для этой роли как нельзя лучше. Особых усилий не потребуется.

— Разрази меня Богиня! Вы говорите про обожествление, будто это такой же пустяк, как воды выпить или с мужчиной переспать. Чтобы служить Богине, нужно доверять Ей…

— А люди как раз и доверяют тебе.

— Они доверяют мне, потому что я никогда их не предавала. Не обещала — да, но и не предавала. То, на чем настаиваешь ты, как раз и есть предательство.

— Слова! — Митилена поморщилась. — Ты говоришь так просто потому, что тебе не хочется этого делать. Тебе хочется пойти на помощь Темискире. Но взгляни на вещи трезво. До сих пор ты побеждала, когда делала то, чего желали другие. Если угодно, в голосе толпы ты умела расслышать волю Богини. В тех же редких случаях, когда ты делала то, чего хотелось лично тебе, ты всегда проигрывала, разве нет? У тебя сотни тысяч подданных, десятки тысяч воинов. Что для них Темискира? Слово на чужом языке, клочок земли, затерявшийся за многими морями. Те, кто помнят Темискиру — наперечет. Да и они уже в достаточной мере хлебнули власти, чтобы хотеть чего-то иного. Темискира никому не нужна. Она — прошлое, может быть, прекрасное прошлое, но перед тобой — великое и блистательное будущее.

— Теперь я вижу: чтобы оценить свободу, нужно ее знать. Ты никогда не была по-настоящему свободной.

— Да! Я выросла не в Темискире! Я была рабыней! И от тебя последней я ожидала попрека в этом!

— Так же как я от тебя — совета предать.

Она внезапно успокоилась.

— Ладно. Я могла бы возразить тебе — чтобы оценить свободу, нужно знать рабство. Но не буду. Предположим, я осталась рабыней — так же, как многие, примкнувшие к тебе. Однако ты всегда говорила — рабы хотят не свободы, а порядка. И большинство людей, добавлю я, по природе, так или иначе — рабы. А ты правишь людьми и пытаешься совместить — любовь к свободе и любовь к порядку, ветер и меч, а они несовместимы. И это тебя погубит.

— Логика у тебя прекрасная, истинно женская. Людям не нужна свобода, говоришь? Но я не могу требовать от людей то, чего требую от себя.

Она посмотрела на меня мрачно.

— Эти самые люди часто ошибались, принимая вечную твою снисходительность за доброту. Неужели они правы, и эта проклятая снисходительность и оказалась добротой? А доброта для вождя — смерть.

— Не знаю, зачем тебе понадобилось примешивать сюда еще и доброту. А смерть для Военного Вождя — самый естественный исход. Смерть в бою, конечно.

— Это было раньше. Но не теперь, когда между тобой и смертью готовы встать тысячи людей. Только дай им веру!

— Прежде всего вера нужна мне, Митилена.

— Ну, все, пошли по второму кругу… А ты что молчишь? — обратилась она к Биа.

— О чем мне говорить? Я — воин. Приказы Военного Вождя не обсуждаются.

— Славное воинство, как всегда, уклоняется от споров… И от необходимости думать. Выполняем приказы! Может быть, Богиня в первый раз послала вам предводительницу, умеющую не просто махать мечом и штурмовать крепости, но способную на большее… На гораздо большее! Такой шанс! Может быть, он больше не повторится в истории!

— Вероятно. Точно я знаю одно — предавая свое прошлое, ничего добиться нельзя.

— Но в противном случае ты предашь будущее. И не только свое. Сделаешь рабынями всех женщин, даже тех, кто сейчас хранит остатки свободы. А ведь тебе неизвестно, каково женщине в рабстве. Так что предательства не избежать.

— Ты права. Но и я права, вот в чем дело. Выхода нет.

— Но обещай хотя бы подумать! Выхода нет, поэтому приходится делать выбор — между прошлым и будущим, между свободой и порядком, между империей и Темискирой.