Владимир Мясоедов - Снести империю добра

— Ты? Но как?!

— Ага, вот и наш беглец выискался. Правильно я делал, что не верил слухам, будто тебя убили. — Мертвый архимаг, благодаря косметическим иллюзиям тоже вполне способный сойти за живого, очень недобро нахмурился. — Где тебя носило, когда демоны наш город штурмовали, ренегат несчастный?! Хочу напомнить, ты не вольный маг, который мог бы наплевать на все приказы и призывы к обороне! Ты, мать твою, да облетят голуби ее памятники десятой дорогой, с удовольствием пользовался всеми привилегиями нашего сообщества! А когда его потребовалось защищать от врагов, почему-то не ответил ни на одно из моих посланий!

— Ты жив… — Волшебник всмотрелся в глаза своего старшего коллеги и поправился: — Нет, мертв. Но не марионетка демонов, а обладаешь свободой воли.

— Я знаю, что у тебя способности к ясновидению выше, чем у трех оракулов, вместе взятых! — гневно рявкнул лич, уже забывший о ссоре с внучкой. — Я спрашиваю, почему ты не отвечал на мои послания и не появился, чтобы защитить Лиморан! [14] Позднее, когда оракула выжившие коллеги из Лиморана все-таки поймали и приперли к стенке, он ссылался на пошатнувшееся здоровье. Предъявлял справки. И даже слег с инфарктом. Труп был кремирован.

— Подержи-ка. — Гоблин стянул с себя слишком большую для его головы корону и вручил Селене. — Примерять только не советую, примета плохая.

— Ты чего это задумал, а? — с подозрением осведомился Мал, наблюдая, как гоблин сдвигается так, чтобы опоздавший к разборкам чародей его не видел. Учитывая, что тот вступил в яростную перепалку со своим коллегой, проделать подобное было нетрудно.

— Да так… — Гоблин окутался черным дымом, из которого раздалось пакостное хихиканье. — Понимаешь, раз девочки соорудили мне надувного архидемона, грешно его не использовать…

Из дыма вынырнул гоблин. И большая красная тряпка. Последняя стала разбухать, принимая вид громадного рогатого гиганта с бронзовой кожей. Легкое шипение, с которым надувалась кукла, на фоне общих криков и бряцания оружием осталось неуслышанным. Да и на действия коротышки никто особого внимания не обратил. Ну, гоблин. Ну, занимается какими-то глупостями… Другого от него и не ожидали, в общем-то. Люди, эльфы и дварфы даже расступились, когда в них уперлись надувшиеся тумбообразные ноги, имеющие вместо ступней антрацитово-черные копыта. А волшебникам было не до того. Тем более что к перепалке присоединилась правительница Блекмура, опасливо косясь на изрядно набравшуюся Фиэль.

— Ираклий, ты принес, без сомнения, важные новости, но зачем было прерывать наш военный совет?! — кричала на старика в украшенном перьями плаще Джоана. — Да еще так бесцеремонно, едва не порвав людям барабанные перепонки!

Действия Тимона она, конечно же, видела. Но ей было сейчас не до него. Она хотела пообщаться с дедом. Понять, насколько хорошо тот сохранился в виде нежити и чего ожидать от этих непонятных немертвых вообще. Мертвый архимаг отвечал как мог, временами помогая внучке рявкать на Ираклия. А их собеседник если и заметил, что стало несколько темнее, то, наверное, решил, что на солнце набежала тучка. Вполне обыденное явление для поздней осени.

— Это переходит уже всякие границы! — продолжала кричать Джоана. — Твои уникальные таланты не дают тебе права указывать нам, что делать!

— В Олероне меня не слушали, и Олерон пал! — завел волшебник уже знакомую песню. Судя по всему, он заучил текст наизусть. Или просто ему было лень переделывать заклятие, при помощи которого волшебник придавал своим словам совершенно особое звучание. — И вы разделите его судьбу, если не прислушаетесь к моим словам! Земли Восточного континента — вот путь к победе! Да, я понимаю всю вашу боль и страх, что еще живые земли могут превратиться в мертвые пустоши! Но если мы не остановим демонов на другом континенте, любая крепость падет перед их натиском!

Надувной гигант заколыхался под порывами ветра. Гоблин скептически оглядел его и, шепча под нос: «Ой, не пойдет, ой, халтура», — принялся придавать грубому подобию архидемона достоверность. Дымовые шашки укутали подделку от пояса до копыт черным маревом. На груди появилось несколько шрамов, сделанных при помощи валяющейся под ногами грязи. А потом на нее, и особенно на голову куклы, пролился дождик из горючей смеси. И сразу же заполыхал. Впрочем, если присмотреться внимательно, то можно было заметить, что огонь не касается фальшивой кожи. И держится в воздухе. Сам коротышка занял стратегическую позицию за затылком искусственного архидемона. В толпе солдат послышались восхищенно-недоуменные шепотки с явными нотками опасения. Даже Селена сглотнула и судорожно потянулась наложить на тетиву стрелу. Теперь кукла на собственно куклу походила уже не очень. И смотрелась она до ужаса натурально.