Вера Огнева - Нестрашная сказка. Книга 2.

Ушли они в середине лета. Уже и ягоды поспели, и грибы первые пошли. Милка с Анхелем шагали от вески к веске, пробавляясь лесом. В селах просили подаяние. Мальчик такой хорошенький был, светленький. Ему много подавали. А вот мамка лицо закрывала. До женской красоты охотников-то не только в своей деревне, но и в других, хоть отбавляй.

Анхель когда сам шел, когда у мамки за спиной в плетеной торбочке ехал. Как-то к вечеру уже, мать спустила его на землю, разогнуть усталую спину, а мальчишка схватил ее за руку и потянул в полынник. Милка сначала упиралась, а как увидела, что личико мальчика собирается в морщинки — вот-вот заплачет — сама побежала. Анхелек редко плакал. Почти вовсе никогда. За три года, что прожили вместе раза считаные разы.

Густой полынник щедро их посыпал седой как зола горькой пылью, но и укрыл. Женщина и мальчик затаили, когда по дороге проскакала ватага оружных мужчин. Не так ехали, как богатые господа путешествуют — неслись с гиканьем, коней нахлестывали.

Милка с Анхелем пересидели в зарослях, пока не стихли крики, и подались через полынный луг в сторону от дороги, туда, где торчал шпиль какого-то здания. Из полыни оба выбрались как в снегу. Здание оказалось криптой Эола. Там как раз закончилась служба. На порог вышли жрецы.

К крипте притулились домики и сараюшки. В домах жили адепты, в сарайках — батраки и скот. Милка попросилась переночевать. Искать другого крова было страшно. На дороге могли караулить давешние варнаки. На ее рассказ о безобразии на тракте, старший жрец отмахнулся.

— Уходи отсюда. Бродяжкам тут не место. Не видишь, крипта. Мы не подаем и кого попало не принимаем.

Собственно, ничего другого ожидать не приходилось. Эоловы храмы отличались закрытостью. Они были самыми богатыми из всех, охотно занимались меной и давали деньги под большие проценты, но категорически не признавали милосердия к нищим. Храм Эола мог открыть двери только для богатых или нужных.

Из-за спин эоловой братии в серых широких одеждах выступил высокий худой мужчина, одетый в простую черную тунику. На шее у него болтался деревянный резной амулет на толстой золотой цепи. Такое сочетание могло иметь место только в одном случае. Бродячий маг подошел к Милке, внимательно посмотрел ей в глаза, потом перевел взгляд на мальчика и вдруг разулыбался.

— Ай, да кто к нам пожаловал!

Он легко подхватил Анхелька, подбросил и поймал. Вместо рева ребенок заливисто расхохотался. Из толпы жрецов послышались возмущенные крики. Не следовало их гостю подходить к бродяжке. Храм Эола чистое место, не хватало, чтобы легкомысленный доброхот принес сюда скверну.

— Подожди меня здесь, — сказал маг Милке. — Я сейчас.

Он зашел в один из домов, пробыл там минуту и вышел уже с заплечным мешком.

— Мы уходим. Спасибо крипте за приют. Но оставаться тут опасно. Вам всем я тоже советую уходить. Спрячьтесь в лесу.

— Наши стены неприступны. Мы закроемся в здании. А ты можешь идти, раз смазливая бродяжка тебе милее Эолова приюта!

Старший жрец развернулся и пошел в храм. За ним потянулись остальные, недовольно ворча, что вместо ужина получили ночное бдение.

— А как же мы? — удрученно спросила Милка, забывшая от переживаний закрыть лицо. — Может быть, нас пустят переночевать хоть в сарае?

— Тебе не следует бояться. В компании двух магов путешествовать безопаснее, чем сидеть за стенами с глупыми жрецами. Во всей округе нет другого места, где бы татям было чем поживиться. Они скоро придут сюда. Пойдем.

Ночь они провели в глубине леса. Ант сделал шалаш, натаскал туда веток, уложил Анхеля, и долго сидел на поваленном дереве с Милкой. Костра они не разводили. Со стороны храма сначала слышались крики и звон, потом потянуло гарью.

Разбойники сожгли крипту вместе с людьми. Они еще день копались на пепелище — собирали спекшиеся золотые слитки, да выковыривали драгоценные камни из глаз треснувших статуй.

До начала зимы Ант, Милка и Анхель шагали на запад, чтобы с первыми холодами войти в город Малин. Тут стоял настоящий храм Эола. Ант пришел туда и предложил свои услуги. Маги-странники часто останавливались при разных храмах. Анта с женщиной и ребенком сначала не хотели брать. Он поставил условие: либо семья живет с ним, либо храм остается в зиму вовсе без мага. Маги-странники брали себе жен. Устав такое не запрещал. Впрочем, как брали, так же легко их оставляли.

Потребность в маге перевесила. Им разрешили остаться.