Андрей Раевский - Начало Игры

— А есть ли выход?

— За свои тридцать пять лет я узнал только два. Или тянутся к солнцу оперяясь всё большим количеством листьев…

— Или?

— Или двигаться к стволу. А от ствола к корням. Семя, обретающее знание о дереве, которое из него выросло, получает бессмертие, ибо сливается с тем, кто всё это придумал. Соединяя начало, середину и конец — преодолеваешь время.

— Непросто.

— Тот, кто придумывал, знал что делает… Так что, друг мой? Не хочешь ли составить мне компанию по дороге к стволу — первый путь я уже испробовал. Но скажу тебе сразу, я ещё не вышел на прямую дорогу. Я, пожалуй, знаю только как отличать ствол от веток, даже очень толстых.

— Я попробую. Не зря же я ушёл с тобой из Братства.

— Это был серьёзный поступок. Не пришлось бы тебе жалеть…

— Ну вот опять…

— Слышишь, там сзади?

Дорога уже давно вынырнула из леса и, сделавшись шире, пошла вдоль его кромки.

Развернув коней назад, откуда доносились неясные крики, Сфагам и Олкрин увидели добротную крытую повозку, что есть мочи несущуюся вперёд. Хотя возница неистово хлестал лошадей, тяжёлая повозка катилась медленно, неуклюже переваливаясь с боку на бок. Рядом, не вырываясь вперёд, держались двое всадников. За их фигурами виднелись силуэты преследователей. Их было не меньше дюжины. Расстояние между повозкой и догоняющими стремительно сокращалось. Не говоря ни слова, бывшие обитатели Братства пришпорив коней, поскакали навстречу. Вблизи всё стало окончательно ясно. Это был обычный разбойничий налёт. Преследователи нагнали и обогнали повозку. На ходу завязалась стычка с возницей, который, видно, не собирался сдаваться без боя. Теряющие управление лошади шарахнулись в сторону. Повозка опрокинулась и скатилась на лужайку между дорогой и лесом. Защитники спешились и заняли оборону вокруг опрокинутой повозки. Их было трое, включая возницу. Разбойники тоже спрыгнули с коней и окружив защитников, стали медленно к ним подступать, выбирая момент для нападения. Послышались резкие голоса. Вероятно, налётчики предлагали защитникам сдаться, а те, неизвестно на что надеясь, затеяли перепалку.

— Молодцы! Тянут время! — с азартом комментировал Олкрин, подгоняя коня.

Окинув взглядом нападающих, Сфагам сразу понял, что ни один из них не представляет для него серьёзной угрозы. В его сознании включился образ воина Первой Ступени. Теперь его тело автоматически реагировало на всё, что происходило вокруг на расстоянии пяти шагов. Эта свора неотёсанных мужиков мало что могла бы сделать, даже кинувшись на него всем скопом. Но разбойники, увлечённые предстоящей схваткой за добычу не замечали приближающихся монахов на удивление долго. Среди обороняющихся Сфагам заметил молодую женщину. На ней было лёгкое боевое снаряжение — тонкие металлические пластины, прикрывающие крепкие обнажённые руки не могли служить защитой от сильного и прямого удара, но вполне уберегали от ударов скользящих и царапающих. Густые чёрно-смоляные волосы рассыпались по плечам. Стоя в низкой боевой позиции и выставив перед собой недлинный прямой меч, она напряжённо следила за каждым движением неторопливо приближающихся противников.

— Эй, не многовато ли на троих? — крикнул Олкрин, соскакивая с коня. Разбойники с удивлением обернулись. Их предводитель — сутулый чернобородый крепыш невысокого роста в дорогих латах и разукрашенном шлеме, явно снятом с чьей-то несомненно более благородной головы, сделал короткий знак рукой. Половина нападающих, разбившись тройками направилась к непрошеным гостям. Вторая половина бросилась на защитников.

— Пробивайся к повозке, — тихо скомандовал Сфагам, отскакивая в сторону. Пока двое нападавших обрушивали на него свои суетливые, беспорядочные и бессмысленно яростные удары, третий пытался зайти со спины. Легко увернувшись от нескольких ударов грубой работы мечей, Сфагам, наконец, обнажил свой клинок. Молниеносный выпад сверкнувшего, как осколок зеркала, меча был совсем не уловим для глаза, но первый из нападавших застыл, как вкопанный, выронив своё тяжёлое оружие и прижимая окровавленные руки к низу живота. Не оборачиваясь, монах в ту же секунду перебросил меч за спину, блокируя удар забравшегося сзади. Резкий удар ноги вслепую назад — и хруст сломанной коленки перекрылся истошным воплем падающего на траву разбойника. Чиркнувший по горлу кончик лезвия на мгновенье обернувшегося монаха застал его ещё в падении. В этот же момент рухнул навзничь с нетвёрдых ног первый, а третий спешивший занять его место, даже не был удостоен удара меча. Тонкий, окованный железом носок сапога лёгким, почти танцующим движением ткнулся в его солнечное сплетение. Этот удар мог показаться со стороны слабым и даже почти шуточным. Но после него, как прекрасно знал Сфагам, мало кто поднимался.