Кристофер Раули - Меч для дракона

– Да, это так.

– Хорошо. Впрочем, потому я и выбрала тебя в помощницы. Теперь слушай внимательно. Если мы хотим предотвратить катастрофу, нам с тобой предстоит немало потрудиться.

– Да, госпожа.

– Пока я тут лежала, придумала план…

Лагдален наклонилась поближе, и ведьма быстро зашептала ей на ухо.

В то время как Королева Мышей шепталась с Лагдален, ее враги встретились еще кое с кем в маленькой камере, расположенной в сотне футов над камерой ведьмы.

Здесь с самого начала держали Императора. Обливаясь слезами, Бэнви Шогимиссар стучался в запертую дверь, но никто ему не отвечал. Под конец, оплакивая свою прежнюю жизнь, Фидафир Фидафиров прикорнул на узком матрасе, брошенном в углу.

Внезапно дверь в камеру распахнулась. Перед испуганным Императором предстал высокий человек, закутанный в черный плащ. Лицо его скрывалось под надви-нутым на самые глаза капюшоном. Бэнви вдруг стало холодно.

– Добро пожаловать, драгоценнейший Император. Добро пожаловать в храм Сипхиса, – проскрипел странный, нечеловеческий голос.

Из-под капюшона в дрожащего Бэнви впились глаза, больше напоминающие искры желтого пламени.

– Не мучайте меня. Пожалуйста, не мучайте меня.

– Ты боишься пыток?

– Я всего боюсь, господин.

– Ты знаешь, кто я такой?

– Нет, совсем не знаю. И я никому ничего не скажу. Только отпустите меня, пожалуйста. Мне очень жаль, я вовсе не хотел…

– Заткнись! – оборвал его черный человек. – Я Мезомастер Гог Зегозта.

Бэнви содрогнулся. Значит, этот ужас существовал на самом деле. Тетушка Харума была права, а жрецы, и Зиттила вместе с ними, нет. Но теперь было уже поздно. Слишком поздно.

– Что вы от меня хотите? – с трудом выдавил Бэнви.

– Сейчас ты вступишь в новую фазу своего существования. Вплоть до этого времени ты был бесполезным. Ты был лишним ярмом на шее у тех, о ком тебе полагалось заботиться. Фидафир плодородной земли. Это даже не смешно.

Мезомастер железными пальцами взял Бэнви за подбородок. Тот едва удержался от крика.

– Теперь, наконец, ты начнешь приносить пользу. Все свои оставшиеся дни ты проживешь как верный слуга Сипхиса.

Рассмеявшись, Мезомастер отпустил Бэнви. По его команде пара бесов быстро скрутила Бэнви руки за спиной и, подгоняя пинками, погнала перед собой вниз по мощенному каменными плитами проходу. Так они дошли до громадной двери. Ее охраняли два рослых воина со щитами и с обнаженными мечами в руках.

Покосившись на подвывающего Императора и на черную фигуру следующего за бесами Мезомастера, воины распахнули дверь. За ней оказался огромный зал, освещенный только горящим на алтаре пламенем. За алтарем мрак сгущался, словно там находилась громадная, бездонная яма. Бэнви почувствовал, что там кто-то есть. Волосы дыбом встали у него на голове. Он попытался отойти подальше, но бесы со смехом подтолкнули несчастного Фидафира к самому краю черного провала.

Удар кнута ожег Императору спину, другой распорол ему кожу на заду. Бэнви завизжал от боли.

– Тихо! – прикрикнул на него Мезомастер. – Ты в святом присутствии самого Сипхиса.

Из другой двери вышли двое мужчин в жреческих одеяниях. Взяв Бэнви под руки, они потащили его к алтарю.

– Нет! – вне себя от ужаса взвыл Император. Он упирался, как мог, но все было тщетно. Жрецы сбили его с ног и, подтащив к алтарю, швырнули на повисший над ямой камень. Снизу поднимался странный запах, словно от несвежей рыбы.

Мезомастер тоже поднялся на алтарь. Он произнес короткое заклинание, и во мраке ямы что-то зашевелилось. Оттуда медленно поднималось на свет нечто страшное, непостижимо огромное.

Громадная туша, больше, чем слон, больше, чем кит. Гигантский змей с десятью толстенными ногами и с четырьмя лапами, увенчанными клешнями и многочисленными когтями. Его тело, с ног до ужасной головы, покрывал пластинчатый хитиновый панцирь.

На Бэнви уставились два черных глаза, каждый размером с тарелку. Фидафир Фидафиров, Император Императоров в единый миг превратился в безвольную тряпку.

Все, чем он еще обладал, вытекло, словно кровь из перерезанных вен. А то, что осталось, готово было верой и правдой служить богу-змее.

На западном берегу реки царили тишина и запустение. Ни единого огонька не озаряло заброшенных полей и разоренных деревень.

Выше по течению, над городом Урдхом, Оон разделялся на два рукава. Первый, основной поток тек точно с юга. Второй отклонялся на тридцать миль к западу, а потом поворачивал на юго-запад. На северном берегу этой, меньшей реки и стоял древний город Дзу.