Кристофер Раули - Чародей и летающий город

Ибо сказано: будут в начале начал и в конце всех концов только сирые и убогие.

Ибо сказано: падут сильные и славные, и все сравняются во прахе.

Ибо сказано далее: те, кто ведет свой род от дверей, вознесутся и коснутся звезд.

Ибо сказано всеми волхвами: праведна жизнь нищих духом, ибо они столпы, на коих зиждется мир.

Ибо сказано: да убоится мудрый деяний низших, ибо если есть столпы, можно подсечь их, и если есть драгоценные своды, могут они рухнуть во прах.

Во тьме они поднялись против него. В ледяной грязи, невидимы, ползли они к его горлу. Узнай он об этом, они заплатили бы страшную цену. Но они были нищие духом, убогие, без богатых доспехов и ярких плюмажей. Его, огнем и мечом прошедшего по просторам их мира, они заботили лишь как рабы.

И тут, быть может, он ошибся.

Муравьями они вгрызались в корни его каменной твердыни. Тайно, искусно рыли они путь к нему, искусно, тайно, ибо его слуги заметили бы малейший шорох. Разрушение таилось глубоко в их сердцах, смерть несли они ему, невидимую, незаметную смерть.

Они гнули спину в темных туннелях. В свете лампады виднелись тысячи блестящих глаз на черепашьих лицах. Крошечные, немощные тела их боролись с холодом.

Они кромсали скалы кислотой и обмотанными войлоком рычагами. Тысячи голых рук уносили прочь отломанные куски камня. На ощупь пробирались они вперед, пробивая себе путь сквозь камень, питаясь пылью и грязью, живя в кромешной тьме, снося холод и сырость, твердо намереваясь двигаться вперед, пока не доберутся до него и пока не вселят в него, убийцу душ, правителя Двенадцати Миров, Ваакзаама Великого, страх смерти.

Вечерело. На рыночной площади большинство прилавков уже убрали на ночь под навес у дозорной башни. Даже оставшиеся торговцы перестали зазывать покупателей. Таверна «Сноп пшеницы» была забита жаждущим рыночным людом, желающим по дороге домой промочить горло. Несмотря на тяжелые времена, торговцы и барышники не желали отказываться от заведенных традиций.

За стенами теплой таверны, на рыночной площади произошла смена декораций. Покупатели разошлись по домам, и им на смену пришли многочисленные голодные бродяги – копаться в кучах мусора.

Вот кто-то нашел половинку булки, слегка грязной, но все-таки булки. Вот нищенка нашла кочан капусты, кое-где подгнивший и изъеденный червями, но сохранивший и съедобные листья. В стороне, возле торговца земляными орехами, группка одичавших бродяг копалась в груде очистков. Время от времени они засовывали что-то себе в рот и бешено работали челюстями.

Эту толпу оборванцев в конце дня пропускали на рыночную площадь, чтобы они могли поискать пропитания в мусорных кучах. Конечно, подразумевалось, что стражники за ними следят, но бродяг было слишком много, а стражников слишком мало. Королю Агранту следовало бы приехать посмотреть на последствия своего милостивого разрешения, но он не соизволил. Наступили неспокойные времена, и король почти не выезжал из дворца.

У Его Величества и без того хватало тревог. Ни один из двух оставшихся претендентов на победу в состязаниях не нравился ему, но это ничего не меняло. Главный вопрос по-прежнему оставался без ответа: возьмет ли на себя победитель обязанности защитника города, когда получит в жены принцессу? Войдя в королевскую семью, чародей-победитель будет обязан поддерживать систему, то есть обеспечивать сохранность Тимнала в его храме, в монжонском дворце, но оба финалиста принадлежали к породе непредсказуемых существ. Даже самого короля они почитали явно недостаточно, а на бедную Сирину смотрели просто нагло. Король сочувствовал дочери, сердце у него было отнюдь не каменное, но он твердо решил заставить принцессу исполнить долг. Долг прежде всего. Им удастся выкарабкаться, только если все исполнят свой долг.

Пока король без конца размышлял о нравах магов-финалистов, толпа бедняков, оставивших свои фермы, копалась в грудах объедков на рыночной площади. Знай Агрант, какие несметные полчища оборванцев собираются там каждый вечер, он, скорее всего, отменил бы свой приказ. Эти бродяги, бывшие фермеры и горожане, были озлоблены и голодны. Всю свою жизнь они трудились не покладая рук, а теперь, всего за три года, их надежды и чаяния разлетелись как дым, ибо ни зернышка не родилось на проклятых чародеем монжонских полях. Несчастные питались только объедками и гнилыми овощами, и ярость клокотала в их сердцах.