Элеонора Раткевич: Не входи в этот город

Спровадив их обоих в баню, я сел на крыльце и сжал голову обеими руками, словно гнев иначе разорвал бы ее. Дело ясное: Фарх хотел что-то сказать мне без Харрана, а Харран упорно не желает оставить его со мной наедине. Да и не только со мной. Похоже, он считает, что я кого-то спрятал в бане, с кем Фарх хочет перекинуться словом. Неужели такое могло произойти в нашем Боевом Ордене? Да, темные дела творятся в мире людей.

Вскоре заявился Тенах с охапкой чистой одежды для путников, вошел в баню и вышел оттуда почти сразу. В выражении его лица нельзя было ошибиться, хотя определить его подходящим словом я бы затруднился. Гнев? Негодование? Презрение?

– Тебе тоже не понравился Харран? – осведомился я.

– С-стукач столичный! – прошипел Тенах.

Значит, моя догадка верна.

– А ты не ошибаешься? – на всякий случай спросил я.

– Какое там! – Тенах безнадежно махнул рукой. – Уж поверь мне. Я в свою бытность настоятелем этой мрази понавидался знаешь, сколько? Я их теперь прямо под землей чую.

– Я тоже подумал что-то в этом роде, – признался я. – Клинка Боли у него нет.

– Ожога, между прочим, тоже, – Тенах выразительно сплюнул. – Мерзавцы! Привыкли чужими руками жар загребать!

Я его понял. Действительно, после того, как Боевой Орден обзавелся оружием, разящим нечисть, столичные умники попытались конфисковать его в свою пользу. То-то вытянулись у них физиономии, когда выяснилось, что чудесные свойства такой клинок обретает только в руках истинного владельца! Возможно, именно это свойство нашего оружия и спасло Орден от расформирования.

– А вот Фарх, похоже, наш, – предположил я.

– Этот – да. Я еще его старшего брата знавал. Фарх был тогда еще совсем пацаненком сопливым, но узнать можно. Хороший парень. И вся семья у них такая. Нет, Фарх – свой. Интересно, что за весточку он нам привез? Видно, что-то важное, раз столичные штукари приставили к нему своего человека.

– Выясним. Только прежде, чем говорить с Фархом, Харрана надо куда-то убрать.

– Уберешь его! Тенах выглядел не столько разъяренным , сколько попросту усталым. – Пристал, как репей к собачьему хвосту. И не мечтай даже!

– Если понадобится, я его свяжу и засуну в дупло, – пообещал я.

Но связывать Харрана не пришлось.

Покуда гости мылись и переодевались, в доме творилось нечто вроде малой гражданской войны. Халлис и Ахатани головы ломали, куда бы поселить нежданно нагрянувших гонцов, и не придумали ничего лучшего, чем освободить для них комнату Тенхаля и Тайона, а мальчишек уложить спать на кухне. Кровати и лежанки заняли неподобающее им место. Нечего и говорить, что Тайон с Тенхалем были возмущены подобным оборотом дела, и приструнить их удалось лишь с большим трудом. Они ворчали, бурчали, бухтели и высказывались всякими иными способами. Однако к ужину они затихли и выглядели неестественно вежливыми и покладистыми. Я уже знал на собственном горьком опыте, что когда дети слишком внезапно становятся паиньками, это не к добру. Ой, не к добру! Но я не стал их ни о чем расспрашивать. Не до них мне было.

Оно и к лучшему.

За ужином я просто любовался Фархом. Светскую беседу он вел с изысканным мастерством. Красота эльфийских владений, изумительная погода, смышленые глазки наших мальчиков и кулинарные таланты Халлис и Ахатани были обсуждены подробно и с удовольствием. Харран поначалу пытался склонить беседу к причинам приезда гонцов в наши края, но Фарх знай похваливал жаркое, вино и эльфийские традиции. Харрану волей-неволей пришлось помалкивать: вежливость, как-никак обязывает. Он вертелся на стуле, словно я его на чесоточный порошок усадил. Поначалу я приписывал это его нетерпению. Однако внезапно лицо Харрана приобрело поэтичный светло-зеленый оттенок, он охнул, резко перегнулся пополам и опрометью ринулся вон.

– Брюхо схватило, – мстительно прокомментировал Тенах. – Давай, Фарх, выкладывай, зачем приехал. Только поживей, а то скоро этот гад вернется.

– Скоро он не вернется! – в один голос воскликнули Тайон и Тенхаль, после чего обалдело уставились друг на друга и так же одновременно спросили. – А откуда ты знаешь?

Та-ак.

Паинек незамедлительно подвергли допросу. Оба тут же с явной гордостью сознались в содеянном. Действительно, смышленые детки. Оказалось, что они оба, независимо друг от друга, догадались, кем является Харран. Сообразив, что никто из родителей не жаждет обсуждать дела в его присутствии, милые мальчики решили оказать посильную помощь. Советоваться было некогда. Догадливые ребеночки, опять же независимо друг от друга, наведались в ту часть кладовой, где хранились целебные травы, и каждый выбрал снадобье по своему разумению.