Елена Звездная: О магах-отступниках и таинственных ритуалах

Особенно это: «А потом пришла ты, и запах твоей крови пробудил его снова».

То есть запах моей крови пробудил спящее сознание Гобби. Моя кровь пробудила спящее в нем! А теперь получается, что моя кровь пробудила спящую в Норте силу влияния.

«Эйш уба рэг» — кровь измененная — да, это про меня.

Тадор действительно изменил мою кровь, но изменил как-то по-особенному, дав силу пробуждать скрытое в других.

— Давайте сегодня о хорошем, — предложил Норт, поднимаясь и разливая вино по бокалам.

Для Гобби и Пауля опять был волшебный ночной суп, Салли важно держала рюмочку.

— Так вот о хорошем, — продолжил Дастел, — я хотел бы…

— У тебя теперь она есть, — перебила я некроманта, беря свой бокал.

— Кто есть? — не понял Норт.

— Эта сила. — Я сделала маленький глоток. — «Эйш аггаран нуба» — кровь влияющая, то есть магия принуждения. Она спала в тебе, а сейчас…

Я улыбнулась и пожала плечами.

Норт с размаху опустился на стул, затем хрипло потребовал:

— Повтори!

Я посмотрела на всех, сидящих за столом, на торт, который Норт принес из своей комнаты и от которого я только кусочек съела, на второй торт, фруктовый, на кристаллы, развешенные по стеллажам с древними книгами и едва заметно мерцающие, затем снова на Дастела и спокойно пояснила:

— «Эйш аггаран нуба» — кровь влияющая — это дар, встречается редко и только у выходцев из Хаоса. Пробуждается еще реже, но обычно не действует в отношении тех, у кого в крови этот дар спит. Видимо, у тебя и лорда Гаэр-аша он спал, но в тот момент, когда я соединила наши капли крови, активируя твой Эль-таим, этот дар проснулся. Я еще сегодня странности заметила. Так вот, ты можешь влиять так же, как и его величество. А может и сильнее, вероятно, дар действительно мощный, раз он так стремительно пробуждаться начал.

Несколько секунд Норт смотрел на меня, а после сдавленно произнес:

— За тебя, Риа, — и махом все выпил.

Я поддержала его тост, подумала, что в последнее время пить начала слишком много, вспомнила, что сегодня мой день рождения и решила, что сегодня можно. А потому, последовав примеру некромантов, выпила все до дна.

— За самую невероятную девушку! — был следующий тост, который произнес Дан.

И мы тоже все выпили.

— За тебя, наше сокровище, — провозгласил Эдвин.

И мы опять выпили, правда, я второй бокал на два тоста поделила, но все равно, поставив его на стол, ощутила легкое головокружение. Не такое, как вчера — в сон не клонило и не было чувства равнодушия ко всему, скорее ощущение легкости и радости на душе. И когда мы закусили горячими блюдами, Салли их специально подогревала, Норт спросил:

— Риа, а чего бы ты сейчас хотела?

Вопрос был странный, я как раз кромсала ложечкой торт.

— Подумай, — присоединился Дан, — вот чего ты никогда не делала на свой день рождения? И вообще, чего сейчас очень-очень хочется?

Я собиралась было ответить, но очень старательно отламывала кусочек торта, а тот не поддавался, из-за содержащегося в нем изюма, в итоге я не удержала ложечку, та соскользнула, изюминка вырвалась из коржа и, взлетев в воздух, шлепнулась Эдвину на его достаточно длинный нос.

— Шалить, — решила я.

— Что? — вопросил наш суровый воин, стирая салфеткой крем с лица.

— Я бы с удовольствием пошалила, — искренне призналась я. — Вот этого я точно никогда не делала на свои дни рождения.

Некроманты переглянулись.

Гобби подскочил, сбегал к столу, написал чего-то на листке, а когда вернулся, продемонстрировал нам всем надпись:

«Всегда мечтал над газетчиками поиздеваться».

— То есть? — спросил Дан.

Гобби опять сбегал к столу, а когда вернулся, показал:

«Вы отвлекаете, Пауль и Салли отбирают рабочие блокноты, я пишу».

Эдвин молча встал, всем налил. Все выпили.

— Наши биографии не употреблять, — предупредил Норт.

Гобби радостно закивал.

И тут я поняла, что мне все это как-то уже не очень нравится.

— Слушайте, давайте не будем, — осторожно начала я. — Не будем же мы сейчас отлавливать газетчиков по темным углам и… И вообще все уже спят.

— Восемь вечера, — сообщил Эдвин.

— Никто не спит, и даже не собираются, все пьют на вечеринке, газетчики тоже там, — весело мне улыбаясь, добавил Дан.

— На какой вечеринке? — не поняла я.

— В честь твоего дня рождения, — рыжий сверкал широкой улыбкой.

— А… — я указала на стол, на мерцающие кристаллы, — это как?

Норт встал, обошел стол, подошел ко мне, протянул руку и, едва я поднялась, тихо сказал: