Элеонора Раткевич - Из цикла рассказов «Там, где будет мой дом»

— Называть его не буду, — хмуро произнес Лейр. — Незачем его срамить. Он славный старикан, и позора такого не заслужил.

Ветт рассудил весьма основательно: времена бывают всякие, и тот, кто в мирное время был человеком влиятельным, в военное время иной раз и плевка не стоит. А стоит окончиться войне — и великий военачальник, спаситель целой страны, мигом стушуется перед каким-нибудь сутягой. Нет, будущих родственников надо так выбирать, чтобы от них во всякое время польза была. Старый, искусный в своем деле маг — самый подходящий тесть. Что бы ни случилось, его влияние непоколебимо.

Ясное дело, старому магу смазливый слизняк вовсе не пришелся по сердцу. Но свадьба все же состоялась. То ли девушка так уж отчаянно влюбилась, то ли по какой другой причине… трудно сказать. Ветт-то в любом случае остался в выигрыше. До начала войны он сделался вхож в самые знатные и родовитые семейства — из уважения к тестю принимали и зятя. Военной службы Ветт ухитрялся избегать очень долго — даже дольше, чем холеные придворные щеголи. Когда он все же угодил в армию, нашлись доброхоты, пристроившие его интендантом в надежде, что он замолвит за них тестю словечко. Напрасные обольщения: если бы Ветт и был способен хлопотать не за себя, единственного и неотразимого, а за кого-то другого, тесть бы его не послушал. Старый маг презирал зятя. С назначением его старик, впрочем, смирился: и то уже ладно, что трусливый захребетник не станет срамиться, хватаясь за оружие своими неумелыми руками. Какой из него воин — позору не оберешься!

Ветт, хотя и испугался поначалу, с новой должностью освоился быстро. Крал он беззастенчиво и нагло, полагаясь на могущество и связи тестя: не захочет же старикан единственную доченьку печалить. Тесть-то, может, и захотел бы, но до его ушей известия о проделках Ветта не дошли. Покой и сосредоточенность престарелого мага оберегали очень тщательно: он был лучшим в королевстве мастером по магическому переносу. Совсем не просто во мгновение ока перенести с места на место целую армию — особенно если по пути нужно пересечь области, магически защищенные. Малейшая ошибка — и бесчисленные жертвы неизбежны. Будучи не в духе, к такому делу не приступишь. Хорошее настроение старого мага стоило больше, чем Ветт за всю свою жизнь наворовать успел бы. Скандал замяли, а Ветта отправили в захолустье, на маленькую заставу, предполагая, что уж здесь-то ему не развернуться. Ограбленные скрежетали зубами — а треклятый Ветт еженедельно отсылал домой обстоятельные письма о своем житье-бытье… так что прихлопнуть его без ведома старого мага представлялось невозможным.

— Иначе я бы его на своей заставе не потерпел ни дня, ни часа, — закончил свой рассказ Лейр. — Сам уговорил тебя отпустить его подобру-поздорову… потому что нельзя иначе… но вот попадись он мне сейчас — живым бы не ушел. Его счастье, что не знал я про эти сапоги!

— А что бы ты с ним сделал? — вздохнул Шекких.

— Сожрать заставил бы! — рявкнул Лейр. — До последней подметки! Здесь ведь не вражеский тыл, а приграничная полоса! Здесь без сапог все равно как без ног остаться.

— Это еще почему? — удивился Шекких.

— А потому, что даже самый глупый маг самому себе капканы под ноги ставить не будет. Ему ведь тоже ходить где-то надо. А где прошел маг, и мы пройти сможем. Скажешь, нет? А здесь не маг свое жилище обустраивал, здесь армия отступала. И проходы за собой закрывала намертво. В здешних лесах ловушка на ловушке — ступить некуда. И ловушки эти совсем другого разбора. — Лейр примолк на мгновение и зябко передернул плечами. — Не знаю, как тебе, а мне на задания случалось и вовсе налегке хаживать. Бывало, что и босиком.

Шекких кивнул: ему тоже не всегда доводилось очутиться в замке черного мага при полном снаряжении. И всякий раз, когда он лишался части своей амуниции или был вынужден избавиться от нее сам, он люто досадовал: большинство магических ловушек срабатывают от прикосновения к живой плоти — а обувь и одежда изрядно смягчают удар. Схватись голой рукой за дверную ручку с наложенным на нее заклятием — и тебя мигом разнесет в клочья. Но задень ее случайно рукавом — и только дырку в рубахе прожжешь. Если в приграничном лесу такие ловушки понаставлены…

— Вот я как-то раз и навестил одного мага босиком. И наступил у него в коридоре на ловушку. — Лейр невольно взглянул мельком на свою изувеченную ногу и тут же отвел взгляд. — Ничего, жив, как видишь. Покалечился только малость. А в лес наш я и сам босиком не пойду, и парней своих не пущу. Тут ведь не на одиночек, вроде нас с тобой, ловушки понаставлены. Это не штучный товар, а ловушки армейского образца. На такую босой пяткой наступи, попробуй — она на одного тебя, она сотню человек положит. А у нас в лесу этой дряни столько понапихано — три дивизии выкосить можно. Наследство со времен второго Юго-Западного прорыва.