Тимофей Печёрин - В режиме отладки

В прошлых жизнях я редко садился за руль, или не садился вообще. Но все нюансы управления автомобилем мгновенно всплыли из глубины полученной мной памяти, и мне оставалось лишь отдаться на волю инстинктам. Инстинктам, что в этом варианте жизни нарабатывались годами.

Управлять внедорожником было одно удовольствие. Мотор не шумел, автомобиль не катился, а словно скользил по трассе. Тонированные стекла не пропускали назойливых лучей восходящего солнца, а сидение было настолько мягким, что из него не хотелось вылезать.

Только за рулем этого автомобиля я почувствовал себя если не «хозяином жизни», то по крайней мере, кем-то, кто выше всей окружавшей меня суеты. С высокомерным пренебрежением я оглядывался на толпящийся у автобусных остановок народ, на пешеходов у светофора, а также на немногочисленных пикетчиков на площади перед городской администрацией. По какому поводу на сей раз собрались эти политизированные до мозга костей старики, меня не интересовало. Я ведь выше ихних заморочек.

Небольшая пробка, в которую я угодил за пару километров до офиса, немного согнала с меня спесь. Но именно немного, даром, что мой внедорожник со своими габаритами не имел шансов проскочить через этот затор. Пробка рассосалась в течение получаса, к официальному началу рабочего дня я к тому времени уже опоздал, что впрочем, не отразилось на моем настроении. Ведь, как известно, начальство никогда не опаздывает на работу. Начальство может… задержаться. А опаздывать — удел новичков да еще «вспомогательного персонала» всех мастей.

Вскоре за поворотом показалось место моей работы. Двенадцатиэтажная башня из бетона и стеклопластика; одна из многих фирм, занимающихся всем. От продажи (вернее, перепродажи) лекарств до составления рекламных плакатов. От распространения косметики до биржевых спекуляций. Свою многопрофильность такие конторы маскировали безликими трехбуквенными аббревиатурами, всякими там ЗАО и ООО, а также яркими, но ничего не значащими, названиями. Вроде «Азоры» где, я собственно, и зарабатывал себе на хлеб с икрой.

В этой «Азоре» я проработал почти десять лет. Начал с помощника начальника одного из отделов, а промаявшись в этой должности примерно три года, сам возглавил отдел. Будучи самым молодым руководителем в фирме, я насмотрелся на полные зависти и тоски глаза своих подчиненных — всех этих офисных хомячков, что, как известно, прилагают на своих местах массу усилий, чтобы не работать. А сколько раз мои кости перемывали в курилке, наивно надеясь на конфиденциальность? Нет им числа. Но я нисколько не расстраивался и, тем более, не обижался. Цель для меня была всем, а отношение окружающих ничем. Вот я и шел к своей цели, а на заморочки этих, в общем-то, чужих для меня людей, обращал не больше внимания, чем на шум воды в унитазе.

Не так давно, в году эдак позапрошлом, я стал уже заведующим сектором, проще говоря, возглавил одно из направлений деятельности «Азоры». И вот теперь мне светила должность заместителя гендиректора. А оттуда до самого гендиректорского кресла — рукой подать.

Стоянка перед офисом и раньше не могла похвастаться избытком свободного места. Теперь же она заставляла вспомнить выражение «сельди в бочке». Значительная часть площади, предоставленной под парковку автомобилей сотрудников, теперь была занята совсем другими машинами. Они не имели отношения к пожарной охране или «скорой помощи», однако были украшены мигалками. Подобного рода «гости» никогда не приезжают с добрыми вестями, так что необходимость визита других носителей мигалок (хотя бы «скорой помощи») была лишь вопросом времени.

Нервные и возбужденные сотрудники толпились на стоянке, у входа, а также в вестибюле. Кто-то с кем-то обменивался репликами, кто-то вполголоса говорил по мобильному телефону, а кто-то беззвучно плакал. Для многих этих людей сегодняшнее утро, наверное, запомнится как символ крушение надежд и целей в жизни.

Предчувствие меня не обмануло. Вскоре я увидел гендиректора «Азоры», Егора Палыча, да не одного, а в сопровождении четырех ОМОНовцев. Руки Палыча были завернуты за спину, а лицо выражало столько тоски и обреченности, что их хватило бы на целую штрафную роту.

— А-а-а, доброе утро, Марков! — оживился Палыч, увидев меня, — вот! Пропустил все веселье. По-прежнему хочешь быть моим замом? Пожалуйста! Заменишь меня в кутузке.

— Как-нибудь в другой раз, — пробормотал я вполголоса, — и… что вообще случилось?