Тимофей Печёрин - В режиме отладки

— Доложите обстановку, — командным голосом обратился Макгрей к руководителю группы захвата, одновременно предъявляя свое удостоверение.

— Объект окружен и блокирован, — без запинки ответил тот, — ждем только вас и ваших распоряжений.

— Распоряжение у меня только одно, — произнес инспектор Макгрей, — ломать двери и брать живым.

С этими словами Алан Макгрей первым подошел к двери и снял пистолет с предохранителя. Два бойца группы захвата с оружием наготове прикрывали его с флангов. Еще один двумя ударами ноги высадил дверь. Он же первым прошел в проем и криком «все чисто» велел последовать своему примеру.

Внутри было темно. Фонари на прицелах винтовок группы захвата высветили отдельные элементы помещения, оказавшегося гостиной. В этой самой гостиной царил беспорядок, правда беспорядок творческий. Лучи фонарей наткнулись на ряд предметов, не валяющихся, а стоящих на полу. Вот только сами предметы были собраны здесь без всякой системы.

Пустая бутылка у входа. Кувшин, тоже пустой, рядом с радиоприемником. Поблизости от них, на отдельном столике — шлакоблок. Еще был садовый гном, стоящий на перевернутом диване. С первого взгляда бардак в гостиной показалась Алану Макгрею каким-то фальшивым, даже постановочным. Словно кто-то хотел создать видимость захламления этого дома.

Но кто? Кому это нужно?

— Нам на второй этаж, — сказал один из бойцов группы захвата, — свет видели в верхнем окне. Вот болван, сам же себя загнал в угол.

Похоже он на полном серьезе полагал, что там, наверху — убийца. Что до него, фигурально выражаясь, рукой подать. Надежды Алана Макгрея были куда более реалистичными. Он рассчитывал, что сейчас удастся взять если не виновника резни в Транквилити-Лейн, то, по крайней мере, важного фигуранта в деле.

Но и этого было достаточно, чтобы душа инспектора наполнилась охотничьим азартам, сердце билось сильнее, руки крепче сжимали пистолет, а ноги быстрее несли вверх по ступенькам. Со стороны, правда, последнее выглядело не слишком расторопным; мозг ведь тоже не дремал, напоминая своему хозяину об осторожности, которую необходимо соблюдать, поднимаясь по плохо освещенной лестнице.

На втором этаже группа захвата разделилась. Два бойца толкнули дверь в ванную, где ничего не обнаружили. Зато за второй дверью их коллег, а также инспектора Макгрея, встретил яркий свет небольшой потолочной люстры.

Комната оказалась спальней, о чем свидетельствовало наличие в ней двух кроватей. Здесь было не только светло, но и относительно чисто. Однако внимание сотрудников полиции привлекло вовсе не это.

На одной из кроватей сидела рыжеволосая девочка семи-восьми лет, в розовеньком платьишке и с двумя бантиками на голове. Она что-то писала или рисовала на тетрадном листке, бормоча себе под нос. Алан Макгрей различил отдельные слова: «не может быть…», «но это невозможно…».

Рядом с девочкой, на кровати и на полу валялось множество таких же листков. Подобрав один из них, инспектор Макгрей увидел, что он исчеркан значками, главным образом, незнакомыми и непонятными. Исключением были разве что символы арифметических действий: плюс, минус, умножить, разделить.

Поймав себя на том, что он отвлекся от основной цели, Алан навел на девочку пистолет и рявкнул что было силы:

— Полиция Вашингтона! Руки вверх! Имя, фамилия, что делаете на месте преступления?

— Инспектор, ну это же ребенок, — подал голос один из бойцов группы захвата, — помягче, вы ее напугаете.

— Бетти, — нехотя отозвалась девочка, едва оглянувшись на нежданных визитеров.

— Бетти… а дальше как? — переспросил инспектор, продолжая держать девочку на мушке.

— А никак! — на мгновение задумавшись, а потом неожиданно резко и раздраженно бросила Бетти, — мое имя и фамилия — Станислав Брон. А вас здесь быть не должно. Во-первых, вы мне мешаете, а во-вторых… Короче, убирайтесь, или пеняйте на себя!

— Ну ни фига себе! — пробормотал кто-то из полицейских за спиной Макгрея. Да и сам инспектор опешил от такого яростного выпада и бредовости сказанных девочкой слов. Однако через пару мгновений снова собрался с духом.

— Как ты разговариваешь со старшими? — произнес он с мягкой укоризной, — тем более с представителями власти? Ты же не хочешь, чтобы мы нашли твоих родителей и наложили на них штраф? Пойми, мы хорошие дяди, мы не причиним тебе вреда.

— Ты не причинишь мне вреда при всем желании, — самоуверенно заявила Бетти, и, соскочив с кровати, подошла к Алану, — ты ведь даже не вымысел. Базовой моделью тебя просто не предусмотрено. Но раз уж ты ведешь себя как живой человек… наверное, тебе будет больно.