Шон Рассел - Собирающий облака

Забыв про дождь и град, стражники Сёнто по трое поднимались на мост. Сам господин Сёнто был настолько поглощен собственными мыслями, что не заметил монаха-неофита, что стоял с другой стороны моста и смотрел в ту же сторону.

Долго ждать не пришлось. Корабль появился снова, теперь он казался более материальным. Судно было украшено изысканной резьбой и выкрашено в алый с золотом цвет. Только флаги безвольно висели из-за дождя и тумана.

Но одно знамя не было нужды разворачивать полностью: алый императорский стяг. Складки шелка скрывали пятилапого дракона, обвивающего солнце. Остальные флаги пока были неузнаваемы.

Капрал Рохку ждал, призвав на помощь все терпение, какое только можно ожидать от молодого человека. Наконец вслед за императорским появился и второй корабль, а что первый — императорский, не вызывало никакого сомнения. И когда молодому человеку стало уже невмоготу ждать, подул легкий ветерок, напоминавший скорее легкий вздох, но он развеял флаги. На одном из них на темном фоне ястреб Шока простер крылья. Впрочем, ветерок тут же стих, и флаг снова повис, как обычный кусок ткани.

Капрал направился к дворцу. Когда он быстрым шагом проходил по мосту, молодой монах-ботаист спешил в противоположном направлении. Воин не заметил приветственного поклона монаха. У него не было времени проявлять вежливость. Прибыл Яку Катта, а его ждали уже несколько дней.

Капрал Рохку почти бегом спешил во дворец. Там он остановился, чтобы перевести дух и достойно представить рапорт.

Генерал Ходзё Масакадо, старший военный советник господина Сёнто Мотору, преклонил колени перед своим повелителем. Позади него две ширмы скрывали выходы на балкон и наружную комнату. Такая привычка выработалась у генерала за годы службы у отца Сёнто во времена Интеримских войн. Долгая служба была предметом гордости Ходзё, и он часто сравнивал обоих повелителей. Внешне отец и сын, конечно, похожи. Одинакового роста и одного веса, то есть у обоих и то, и другое чуть выше среднего. Но люди они разные. Отец более сдержан и всегда держался более официально. Он увлекался историей и составлением биографий. Юмор у него был суховатый и высокоинтеллектуальный. Мотору держал себя менее официально, его больше увлекала светская жизнь. Ему нравилось находиться в компании людей значительно старше себя, но еще больше Мотору любил находиться среди тех, кто моложе. Мотору обладал важной чертой выдающихся личностей — никто в его присутствии не чувствовал себя неловко.

Господин Сёнто сидел у низкого столика, а напротив него — Ходзё и духовный наставник семьи, посвященный брат Суйюн. Все трое по очереди склонялись над столом и внимательно рассматривали маленькие золотые квадратики. Это были монеты с круглой дырочкой посередине.

— Несомненно, господин, — произнес генерал Ходзё, — они одинаковые.

Сёнто, подняв бровь, посмотрел на брата Суйюна. Тот положил монетку на ладонь и снова стал ее пристально рассматривать. Ходзё вдруг подумал, что этот маленький монах — едва ли он крупнее госпожи Нисимы — однажды победил самого прославленного во всей стране мастера единоборств. Несмотря на свою внешность и мягкие манеры, он был таким же грозным воином, как и сам генерал, а может, и более смертоносным.

— Я не сомневаюсь в вашей правоте, Суйюн-сум, — ответил Сёнто, — хоть и не могу почувствовать это сам.

Господин Сёнто продолжал вертеть в руках кусочек золота и думать о том, что монету эту отобрали у воина-варваpa. На блестящей поверхности был выгравирован странный дракон, который с подозрением взирал на Сёнто.

— Беспутный сын господина Кинтари, воин-варвар, а теперь монеты, привезенные госпожой Нисимой от Танаки. Они из дорожного сундука, тайно погруженного императорскими стражниками на корабль. Вот что таким образом нам сообщает Танаки. Корабль направляется на север. Это все, что нам известно.

Все молчали. Ливень вдруг снова обрушился на землю. Градины громко стучали по крыше, и стало невозможно продолжать беседу. Сёнто отодвинул одну ширму, чтобы наблюдать за происходящим на улице.

Град перешел в дождь, и Суйюн первым нарушил тишину:

— Один из уроков, которые усваивают ботаисты, заключается в том, что бывают времена, когда размышления служат малой цели. Генерал Ходзё, господин Сёнто, простите великодушно мои слова. Рассмотрев все возможности, мы должны признать, что знаем недостаточно. Все, что нам известно, — это то, что монеты из Янкуры и направлялись они в пустыню. Однако есть и другие дела, которым мы должны уделить внимание и повлиять на их ход. Мои учителя говорили, что нужно начинать действовать, когда можно, и терпеливо ждать, когда должно.