dver_v_zimu - Элизиум, или В стране Потерянных Снов

Пауза.

Драко рывком поднял голову. Глаза его сына блестели, он так явно, откровенно наслаждался очередной невинной выдумкой, губы были раздвинуты в шаловливой улыбке.

— Ты ведь не против?

— Почему же я должен быть против? — растерянно сказал Драко.

Скорпиус захлопал в ладоши, и некоторые придворные, из тех, у кого нос всегда по ветру, подхватили аплодисменты.

— Вот и хорошо! Я знал, что ты со мной согласишься. Я знал, что ты решишь остаться. Что тебе понравится в Золотом Дворце…

Драко посмотрел на Грея. Тот ухмыльнулся уголком рта.

— Я не… не совсем…

— Да что же ты, папа! Ты! Ты будешь вместо Малоуна, а Милана будет твоей женой.

Драко так оторопел, что не успел подавить истерический смешок. В горле у него стало сухо, язык едва шевелился.

— Моей женой?

— Да. Ты ведь подумал хорошенько, ты видел ее. Она симпатичная, пап? Я хочу, чтобы ты был с ней счастлив.

— Но я женат, — беспомощно сказал Драко. — Женат на твоей матери. Неужели ты забыл?

Скорпиус покраснел.

— Я маму никогда не забуду. Но мы больше не вернемся туда. Никогда. Мы должны жить здесь, и поэтому…

— Мы ничего подобного никому не должны, — взорвался Драко. — Это твой чертов золотой слиток хочет, чтобы ты здесь остался. Не ты, Скорпиус Гиперион.

— Значит, не хочешь? — спокойно переспросил мальчик. — Ты лгал, когда говорил мне, что тебе нравится в моих владениях? Ты лгал, когда сказал, что будешь меня во всем слушаться? Я не твой Король?

Драко отступил на шаг.

— Послушай, Скорпиус Гиперион…

— Нет, хватит, папа. Ступай на свое место. И подумай как следует. Подумай, хочешь ли ты быть полезен Королевству Рассвета. И… можешь ли ты быть ему полезен? Годрик говорит, что ты никчемный. Я тоже так думаю. Но я опять даю тебе шанс подумать — вот видишь, как велика моя милость? Я даю тебе шанс.

— Мне не нужен твой…

Скорпиус вдруг согнулся, вытянув шею. Глаза его почернели от злости, щеки покрылись густым, девичьим румянцем.

— Я сказал, уходи. Поздоровайся с Миланой, она ждет с самого утра… Или ты так глуп и думаешь, что я ничего не знаю? Не знаю, что ты спал с мужчиной?! С этим предателем? Ты спал с ним, даже когда вы отправились в Фаэйру. И ты еще говоришь о маме! Ты позволял себя трахать, ты просто шлюха, меня тошнит, когда я вижу тебя, тошнит даже от мысли, какой ты… Он тебя трахнул и сбежал, вот и все, папа! Даже не заплатил. Ты самая дешевая потаскуха в моем королевстве. Все тебя презирают.

Не столько непристойности, так легко произнесенные мальчиком, поразили Драко, сколько темная ярость, затопившая его собственные мысли.

В этом помутнении он занес руку и отвесил Скорпиусу звонкую, короткую оплеуху.

Он протрезвел за миг — от того, как мотнулась голова его сына, каким беззащитным сделался взгляд. Его рука заныла, в груди что-то сжалось. Скорпиус всхлипнул, отодвинулся, поднял ладонь, будто пытался защититься.

Драко никогда не бил его, и потому остался стоять — пальцы еще покалывало от удара — ошеломленный, придавленный, с разрывающимся от вины, стыда и гнева сердцем.

Он не чувствовал, как стражники вцепились в плечи, как удар по ногам заставил его повалиться на колени. Почти не замечал восторженной ухмылки Годрика Грея. Он видел только след от своей руки на щеке сына.

— Прости… Прости меня, Скорпиус… Пожалуйста, прости.

Позади него кто-то охнул бабьим, тонким голоском. Остальные молчали, не слышен был стук посуды, скрип кресел по полу — словно придворные боялись шелохнуться.

Король, прижимая руку к щеке, поднялся на ноги.

— Никто не смеет… — начал он, и голос его оборвался.

Драко, вздрагивая, беспомощно смаргивая слезы, видел, что и мальчик вот-вот заплачет. Скорпиус попытался заговорить вновь, подбородок его затрясся.

Тогда выступил вперед величественно-счастливый Грей.

— Под стражу его. До моих личных распоряжений.

Драко втолкнули в большое, с низким темным потолком, помещение.

Пол под ногами был гладким и скользким. Упираясь, Драко чувствовал, как то и дело теряет равновесие, что стражникам прибавляло не только работы, но и раздражения.

Его проволокли через всю комнату, за полукруглой аркой оказалась еще одна, такая же пустая, а потом третья, с длинным столом, на котором кто-то аккуратно разложил тряпичные мячи.

Драко вгляделся. Он узнал голову Хромоножки по густым спутанным волосам. Кожа на лице стала глянцево-коричневой, глаза ввалились, рот был раскрыт, и, за сгнившими губами, белели маленькие ровные зубки. Россыпь зубов рядом с другой головой — ими как будто играли здесь, как дети играют бусинами.