Sleepy Xoma - Путь тьмы

— Трубите отступление, сражение проиграно, — приказал император, разворачивая своего коня.

Сражение и война. Он не стал говорить это верным кольценосцам, впрочем те и сами должны были понимать невысказанные господином слова.

Да, броситься на меч очень хотелось, но, увы, нельзя. Он должен попытаться спасти хоть что-нибудь. Ради себя, ради своего народа, ради новорожденного сына.

— Владыка, проснись, владыка.

Вкрадчивый тихий голос выдернул императора из объятий сна. Шахрион открыл глаза и со стоном надавил пальцами на виски — голова просто раскалывалась. Интересно, что же ему снилось? Последние годы сновидения редко посещали Черного Властелина, уступив место тупому тяжелому забытью.

— Тартионна, сколько я спал?

— Около трех часов, — ответила ему советница — стройная женщина с волосами цвета соломы и некрасивым лицом. — Зрящий уже прибыл и ждет вас в Зале Предков.

Сонливость сняло как рукой. Император вскочил со своей узкой кровати, залпом вылил в рот содержимое предложенной Тартионной кружки с бодрящим травяным отваром и торопливо начал приводить себя в порядок. Мятая одежда, в которой он заснул, отправилась на пол — слуги уберут. Император подошел к тазу с чистой водой, быстро умылся и почистил зубы, затем надел парадный костюм, удивительно хорошо сидящий на его расплывшейся фигуре. Напоследок он пригладил заметно поредевший ежик коротких волос — лысеть Шахрион начал рано. Вот и все, Черный Властелин готов во всем своем «блеске» предстать перед очами важного гостя.

— Давно он ждет? — спросил Шахрион, накидывая себе на плечи парадный плащ — иссиня черный, скрепляемый большой серебряной фибулой с гербом Империи — вороном, раскинувшим крылья.

— Около половины часа, — ответила советница, добавив торопливо, — я считаю, что подобное ожидание не нарушает дипломатический этикет.

Шахрион рассеянно пожал плечами.

— А даже если и нарушит, эльф не подаст вида. Он пришел играть, и не откажет себе в таком удовольствии из-за пустяка.

Зал Предков представлял собой нечто среднее между гостиной и арсеналом. Все его стены были украшены многочисленными орудиями убийства, полуистлевшими знаменами и прочими напоминаниями о славных деяниях доблестных предшественников. В центре зала располагался большой овальный стол с резными, выполненными в форме волчьих лап, ножками, вокруг которого заботливой рукой были расставлены стулья, оформленные в том же стиле. Пол, стены и потолок покрывал алый с золотистыми прожилками мрамор, успевший заметно поистереться за прошедшие века.

Гость ожидал императора возле одной из стен. Когда двери открылись, пропуская владыку, он обернулся и с интересом воззрился на Шахриона.

— Приветствую вас, глубокоуважаемый император, — благожелательный ровный голос собеседника способен был обмануть доверчивого и убедить в доброте и человеколюбии говорившего, что стало бы его роковой ошибкой. Изящный как лань и опасный, будто лев, эльф, стоящий перед императором, любил только себя и свой народ. Люди для звездорожденных никогда не отличались от двуногих, покрытых шерстью обезьян, достойных лишь презрения.

Владыка заглянул в миндалевидные глаза, посмотрел на торчащие из-под золотистых волос уши и расплылся в радушной улыбке.

— Мое почтение глубокоуважаемому зрящему Ратриоле, — проговорил он на эльфийском. — Лишь лесные духи ведают, как я счастлив видеть здесь своего венценосного собрата.

— Ваше произношение делает вам честь, император. Но я всего лишь первый среди равных, наделенный правом говорить от имени своих собратьев.

— Я знаю это, зрящий, как знаю и то, что лишь мудростью вы сумели достичь столь высокого положения.

Эльф снял со стены старый меч черного цвета и задумчиво повертел его в руках, затем провел пальцем по короткому бронзовому лезвию.

— Если не путаю, Владыка, этот меч принадлежал императору Шахриону Первому, которого по праву считают величайшим владыкой в истории Империи.

— Это так, — согласился Шахрион. — Мой предок, правивший в те невообразимо далекие времена, объединил под своей рукой практически все земли, принадлежащие ныне государствам Лиги, а также лиоссцам.

Он постарался говорить ровно, чтобы в голосе нельзя было услышать тоску по эпохе, когда власть императоров простиралась едва ли не на весь континент, и десятки миллионов живых существо подчинялись воле Властелинов. Те славные дни остались в далеком прошлом. Империя превратилась в жалкий огрызок, бледную тень самой себя, затерявшуюся в изумрудном море непроходимых чащоб леса Смерти и седых пиков гор Ужаса.