Sleepy Xoma - Путь тьмы

С одним из таких карликов Империя и заключила договор, оплатив луки и мечи звонкой монетой. А также еще кое-что услугами.

— Змеи сделают свое дело, мы поблагодарим их и выплатим оставшуюся часть награды, а потом отправим обратно в родную пустыню, — проговорил Шахрион. — Наместник в курсе, что открывать ворота нашим союзникам нельзя ни в коем случае.

Генерал удовлетворенно кивнул.

— Теперь перейдем к главной проблеме.

Император разложил на столе большую карту, над которой и склонились советники.

— Думаю, все понимают, что война — это вопрос нескольких дней. Исиринатии нужно дерево, выход на восточные рынки, чтобы не зависеть от аблиссцев, и, самое главное, славная и доблестная победа. Ситуация на северных границах наших врагов не самая хорошая, но и внутри страны слишком много дворян недовольны правителем. Громкая победа способна вдохновить тех, кто сомневается.

— Не стоит также недооценивать силу слухов о залежах золота и драгоценных камней, что сохранились в горах Ужаса, — усмехнулся Китарион.

— О да, как можно забыть о них? — рассмеялся Шахрион. — Злобный Черный Властелин сидит на сундуках с несметными сокровищами, но не хочет ими делиться, ясно же, что нужно помочь ему в столь благородном деле. В любом случае, война начнется в течение недели. Советую всем подготовиться.

— Легион ожидает приказов, Властелин, — отрапортовал Иритион.

— Я этой же ночью присоединюсь к гвардии, — в тон ему произнес Китрион. — Победа будет за нами, владыка!

Лишь Тартионна промолчала, но на ее лицо набежала тень. Император заметил это, но не счел нужным задавать вопросы, он и так прекрасно знал причину недовольства верной помощницы. Вместо этого Властелин ответил капитану гвардии.

— Мой отец тоже был уверен в этом, и его отец, и его, и так далее. Я, конечно, не собираюсь повторять их ошибки и считаю, что учел их все, но не хочу делить шкуру неубитого медведя.

Он не стал уточнять, что старая Империя вполне могла позволить себе ошибаться, ее же жалкий огрызок такой роскоши был лишен.

— Владыка, — взяла слова Тартионна. — Я снова хочу поговорить с тобой о Ривитене.

Шахрион вздохнул. Советница — эта светлая душа с большим и добрым сердцем, до сих пор не могла отойти от шока, когда буквально несколько дней назад император внес изменения в отработанный план спасения жителей страны. Согласно нововведению, жителей одного городка уводить в безопасное убежище не следовало, более того, их нельзя было даже ставить в известность о происходящем по ту сторону границы. Пограничному городу Ривитену отводилась важная роль в планах Шахриона — его было необходимо принести в жертву.

— Тартионна, здесь не о чем говорить. Население Ривитена и окрестностей не будет вывозиться. Более того, в город уже направлена группа, которая должна добраться до места, когда все закончится, и постараться найти пару выживших — нам нужны свидетели исиринатийских зверств.

Повисло молчание.

— Император, я понимаю, для чего это, но неужели так необходимо убивать своих подданных? — с болью в голосе произнесла женщина.

— Я собираюсь драться до конца, Тартионна. Мы либо победим в этой войне, либо Империя перестанет существовать. Но я не могу говорить за пятьсот с лишним тысяч подданных. Многие захотят пересидеть, понадеются на милость победителей. Так вот, они должны уяснить, что милости не будет. Я достаточно понятно объясняю?

— Да, повелитель, — советница опечаленно кивнула, но в ее глазах стояли слезы. — А что, если враги не станут вырезать население города под корень? Что, если зверств не будет?

— Они будут. И будут чудом выжившие свидетели. Ясно?

Повторять дважды не пришлось. Все было ясно. Шахрион переводи взгляд с лица одного участника совета, на другого, изучая их реакцию. Иритион был спокоен — собственно, идея пожертвовать одним городом, чтобы укрепить решимость людей, принадлежала именно ему. Китарион смотрел таким же затравленным взглядом, как и советница, но молчал — приказ повелителя был для него законом. К тому же, он был еще молод и многого не понимал, не заглядывал в глаза убитым.

Шахрион не хотел огорчать Тартионну, он знал, что сегодня ночью та будет плакать, стоя на коленях перед образом Матери. Та, которую прозвали Ледяной ведьмой, в глубине души осталась все той же нежной и доброй девочкой, пытающейся прятаться от жестокости этого мира, заковав свое сердце в студеные оковы. Но, увы, законы войны неумолимы, а счастье живых не волнуют Матерь — та, что владеет подземным миром, глуха к мольбам и не видит слез.