Мари Сойер - Селин Баст. Жизнь во сне

— Наташа? Она же только освободилась из плена, — я действительно удивлена, что она так быстро оправилась и вернулась к заданию.

— Наташа — солдат, и делает то, что должна, — рыжая девушка, с которой я раньше не общалась, смерила меня настолько презрительным взглядом, что мне стало не по себе. Я изо всех сил старалась подавить закипавшую во мне злость.

— Успокойся, Джейн. Селин ждет свой путь. Она будет возглавлять группу солдат, которые будут воевать с варварами ночью. Днем их будут сменять другие. Так мы изнурим врага.

— Да? И когда я возглавлю эту группу? — я постаралась вложить максимум сарказма в эту фразу. Неплохо было бы обсудить это со мной перед тем, как организовывать подобную группу.

— На следующее утро после твоего возвращения с первого авангарда, потому что первую ночь мы будем праздновать.

Этот напыщенный фазан улыбался, как будто только что выиграл миллион. Девушки мерзко хихикали, а у меня появилось сильное желание провалиться под землю. И тут слово взяла Джейн:

— Если такое радостное событие, как ее возвращение, вообще состоится. Обычно другим бойцам приходится прикладывать усилия, чтобы вернуть ее.

Раздался грудной смех Элены, который тут же подхватили остальные. Барон внимательно наблюдал за моей реакцией. Я с чувством хлопнула рукой по вилке, как раз так, чтобы устрица отлетела точно в глаз Джейн. От лимонного сока, забрызгавшего ей глаза, она взвыла. И я, крайне довольная собой, удалилась.

Ближайшая неделя не принесла ничего интересного, кроме моих встреч с Бароном. Мы ели, пили, он учил меня стрелять, а еще я получала своеобразные награды в виде его ласк и смятых простыней его роскошной кровати.

К тренировкам мне возвращаться пока было нельзя, Урга и Сэма не было, и поговорить мне было не с кем. Чтобы не сойти с ума от скуки, я изучала карты, которые можно было брать в шатре Барона, и активно пользовалась его немалой, хоть и походной, библиотекой. Вечерами я любила устраиваться у него в ногах и править свои быстро растущие заметки.

— Что ты пишешь?

— Я пишу свою историю.

— Твоя история настолько особенна, что достойна записи? — он аккуратно протянул руку к мелко исписанному листу, но я перехватила его и отрицательно помотала головой. Он поднял руки в знак поражения и продолжил меня рассматривать.

— А мне найдется место в твоей истории?

— Ну, разве что пара строчек. Нельзя же забыть о главном фазане.

— Фазан? Мило ты обо мне отзываешься.

Он встал с кровати и начал расхаживать по шатру.

— И чем же я заслужил такое нелестное прозвище?

— Ты действительно хочешь знать?

— Наверное, тем, что чуть-чуть, самую малость благороднее, образованнее и человечнее своих солдат. За то, что пользуюсь ножом и вилкой, слежу, во что одет, и разбираюсь, какое вино подавать? Верно?

Да. Лучше бы я прикусила язык.

— Прости, я вовсе не хотела тебя обидеть. Я не знала, что ты так отреагируешь.

— Твоя реакция, если бы я сказал, что ты общаешься со всяким сбродом, была бы точно такой же.

— Ну, если ты считаешь собственных солдат, которых сам рекрутировал, сбродом, то с меня взятки гладки!

— Я говорю не о своих солдатах, Селин! Ты — наемник, и у вас странные вкусы в выборе друзей.

— Ну и зачем ты притащил наемника в свою благочестивую армию?!

— Чтобы тебя не вздернули на виселице как обычную воровку!

Это был удар ниже пояса. Ему не нужны были мое умение убивать, моя репутация наемника, мое оружие, мой опыт. Ему просто захотелось спасти от виселицы смазливую мордашку. Просто каприз. А потом ему стало интересно посмотреть, что же со мной здесь станет. Убийца, наемник. Как же! Просто дура, которая оказалась игрушкой, думая, что она — хозяйка положения.

Я вышла из шатра, молясь, чтобы он не видел навернувшихся на глаза слез. Я добралась до своей лошади, которая приветливо всхрапнула, когда увидела меня.

— Привет! Я давно к тебе не заходила, ты уж прости.

Я прислонилась лбом к лошадиной морде, позволяя слезам затеряться в короткой шерсти. Она сопела и била копытом, явно давая понять, что ей осточертели этот загон и эти ломовые клячи, бывшие ее соседями и названные лошадьми только по чьей-то нелепой ошибке.

Я взобралась в седло, проклиная сломанные ребра, и пустила ее в мелкую рысь. Доехав до ворот, я нашла стражников крепко спящими. Чтобы могла выехать конница, надо поднимать решетку, но для одного всадника вполне достаточно калитки.

Освоившись в седле после долгого перерыва, я решилась на галоп. Я гнала лошадь, стараясь отогнать от себя мысли о Бароне. Я вернулась уже на рассвете. Подъезжая к палатке, я заметила Элену. Девушка посмотрела на меня и пошла докладывать хозяину о моем возвращении.