Ольга Горошанская - Загораются звёзды

— Кто? — недовольно прищурив глаза, грозно уточнил хозяин кабинета.

— Мадемуазель демро Нат.

— Знаешь Севем, мне иногда кажется, ты глупеешь на глазах.

— Объяснись, — вкрадчивым, обманчиво мягким голосом, попросил Севем, вглядываясь в глаза цвета хмурого моря.

— Уверен, радугу она тебе дарила не для того, чтобы ты бегал на ту сторону неизвестно за чем.

— И для чего же?

— А для того, чтобы ты сам мог вернуться. С твоей-то работой. На сколько сторон ты работаешь? Две? Три?

— Одну Ланцерис, одну.

— Ну да, свою, — усмехнулся Солерон, понимая и заранее прощая все глупости.

«Вот и ты так думай», — проскочила мысль у Севема в голове.

— Вот скажи, Гор: как так получилось, что мы стали простыми слугами?

— Надеюсь это риторический вопрос? — усмехнулся Главный Защитник, бросив взгляд в окно, совершенно не желая отвечать на него — все еще больно вспоминать.

— Ты невыносим, — возведя глаза к потолку, заметил блондин, словно его это раздражало.

— Спасибо на добром слове. Я знаю.

— Это констатация факта. Но ты мне так и не сказал, когда вернешься.

— Марс, ты ведь знаешь, время там идет не так, как здесь. Может, через час, может, через год, но я не могу потерять такую возможность. Ты же знаешь, радуга долго не живет, если ее не подпитывать определенными положительными чувствами.

— А точнее любовью, причем с большой буквы.

— Да, поэтому я хочу успеть. Да и магия набирает большей силы именно в Йольские дни. Я этого ждал три месяца.

— Лучше признайся, ты не хочешь из «Вишенки» делать новую Душу, — ехидно возразил Ланцерис, прослышав о предлагаемой кандидатуре на эту должность как Императора, так и Светоса.

— А ты…

— Гор, обижаешь. Я же не только стратег, но и информатор. Помнишь, — издевательски произнес он. — У каждого из нас по две специальности. Так вы с Душой решили. Один одаривает одной силой, другой — дополнительной.

— Она — ребенок, Марс. Конечно же, не хочу.

— Гор, ты хоть в себе разберись. Ты идешь на ту сторону, чтобы вернуть себе Душу, или уберечь мадемуазель демро Нат от кармы, заменить ее?

— А если и это, и то?

— Ты уверен, они помирятся? — саркастично протянул Ланцерис, подозрительно ухмыляясь, словно что-то знает, но специально не говорит.

— С чего ты взял, будто они должны мириться? Да и с чем?

— На эти вопросы ты сам должен найти ответы. Подумай над моими словами.

— Ты не понимаешь. Если я хотя бы не попробую что-то изменить, то предам сердце.

— Ты же ничего не мог сделать, или мог? — подозрительно посмотрев на гостя, спросил, словно подозревал в нечестности.

— Я мог не служить Императору. Если бы я знал, чем оно обернется, ни за что не стал бы играть в эти игры.

— Гроссмейстер, — хмыкнул Солерон, понимая, ничего нового не узнает.

— Ладно, в любом случае ты знаешь, где я и прикроешь, если что.

— Конечно, удачи тебе.

Севем отправился к себе. Налив бокал кислого сока, сел в свое кресло у камина, закрыв глаза и начиная мысленно подготавливаться к ритуалу, да незаметно для себя и заснул.

Проснулся очень поздно, солнце уже село, а все тело затекло и нещадно ныло. Быстро приняв душ, отправился в свою лабораторию, где решил проводить ритуал Возвращения.

Освободив место, нарисовал гектограмму, снял с полки радугу и поставил в центре. Когда радуга медленно расползлась, заполняя схематический рисунок, нараспев начал читать заклинание на древнем языке, постепенно говоря все тише и тише, переходя на ментальный уровень.

После первого этапа, увеличилась звезда, на которой стоял артефакт, а сама радуга переливалась, расползаясь на полу яркими насыщенными цветами. Потом семицветная дорога начала вздуваться и подниматься вверх, с удалением становясь невидимой. Осталось видимым только подножие в виде радужного ковра.

Закончив читать заклинание, дем Гор ступил на радугу и тоже растворился в воздухе, оказываясь в совершенно незнакомом для него месте, где краски играли яркостью, постепенно изменяя свою раскраску.

«Здесь нужно выбрать правильный цвет, по которому идти», — смотря под ноги на размеченную дорогу, задумался.

А больше и смотреть было не на что — вокруг темнота настолько плотная, что казалось, ее можно ощутить прикосновением.

«Но как? Об этом ничего не было написано в книге, а спросить не у кого.

Куда идти?» — думал Севем, оглядываясь по сторонам в поисках правильного пути.

Уже думая вернуться назад, обернулся, но в тот же момент почувствовал, радуга под ногами начала сжиматься до состояния тропинки.