Глен Кук - Суровые времена. Тьма

В настоящий момент что-то творилось в нашем лагере. Все суетились, нервничали и ждали чего-то из ряда вон выходящего. Я сам ощущал нечто подобное, причем без особых оснований. Спустившись в убогую деревеньку, выросшую перед Вратами Теней, я приметил, что мои ребята усердно приводят в порядок оружие и оснащение. Так, на всякий случай. Я взял это усердие на заметку, решив, что и из него можно извлечь пользу.

Приспела пора делать из хреновых добровольцев с тряпичными задницами братьев по Отряду.

Ежели считать солдат, офицеров, вспомогательные службы и прочий сброд, в последнем походе Костоправа против Хозяина Теней приняло участие не меньше ста тысяч человек. Они в большинстве своем погибли, причем болезни и невзгоды унесли больше жизней, чем сражения. Болезни — это бич всякой большой армии. Значительная часть выживших разбежалась. Проблема заключалась в том, что оставшиеся с нами люди, во всяком случае, многие из них, являлись своего рода калеками. Они были нервными по природе своей. Кампания, которую они провели, отнюдь не являлась блистательным походом, в котором можно стяжать нетленную славу. Эти ребята решили прибиться к армии потому, что не знали, куда еще податься. У кого-то не было ни кола ни двора, кто-то смылся от сварливой жены или кредитора, кто-то скрывался от правосудия, а кто-то и просто был малость не в себе. Они с трудом включались в жизнь наемников, и, чтобы сделать из них настоящих солдат, следовало сильно постараться. Представление о том, что Отряд есть дом и семья для каждого солдата, срабатывало на протяжении четырех столетий, за все это время Отряд никогда не разрастался более, чем до нескольких сот человек. И уж никогда не бывало, чтобы не все братья знали друг друга в лицо и по именам.

Я вынужден был признать — хотя и претендовал на обратное, — что не сделал все возможное, чтобы сплотить семью. Особенно в последнее время — разленился, зажировал и расслабился. Ну что ж, раз ребята так суетятся, сейчас я ими займусь.

— Выдержка из Первой книги Костоправа, — громко возгласил я с крыши своего бункера, чувствуя себя малость не в своей тарелке, потому как передо мной сидело никак не менее шестисот рыл. Притащились даже раненые и больные. — В те дни Отряд состоял на службе у синдика Берилла…

Мне казалось, что период выбран удачно. Сама эмблема Отряда брала начало именно из тех времен. К тому же с нами оставались Масло и Ведьмак — живые свидетели тогдашних событий. Таким образом обеспечивалась преемственность поколений. Ребята должны были понять, что им не лапшу на уши вешают, а знакомят с историей семьи, членами которой они стали.

Аплодисментов я не стяжал. Но, кажется, говорил достаточно рьяно и доходчиво, чтобы и самый циничный из моих слушателей не счел это пустой болтовней.

У двери моей норы сидел Дрема, выказывая не больше интереса к происходящему, нежели сама дверь. Интересно, подумал я, нельзя ли привести его в чувство с помощью какой-нибудь встряски?

Разбудил меня рев Бадьи, оравшего на Тай Дэя.

— Какого черта тебе надо? — заорал я в ответ.

— Вытряхивай задницу наружу, Мурген!

Я скользнул по каменному полу и выскочил в ночь. Такой ночки я еще не видел. Объяснять что-либо не было никакой нужды.

Горели плантации Госпожи, на которых взращивались бамбуковые шесты. Загораясь, бамбук начинал выпускать огненные шары, отчего пламя распространялось еще пуще. Шары разлетались и попадали и в лес, и в развалины Кьяулуна, и в наш лагерь, хотя у ребят хватало ума и ловкости от них уворачиваться.

— Вот куда я нипочем не полезу, — заметил я.

— А вот кое-кто так не трусит, — отозвался Бадья, указывая в самое пекло. Вспышка высветила дядюшку Доя с Бледным Жезлом в руках.

— Тай Дэй! — рявкнул я. — Какого черта он делает?

— Я не знаю.

Лагерь встревоженно гудел.

— Ну и дерьмо! — протянул кто-то. — Вот так куча дерьма! Аж не верится.

— Я туда не полезу, — повторил я.

Фейерверк продолжался. Иногда шесты выпускали шары по одиночке, а иногда разряжались сразу, и тогда небо прочерчивала дугой вереница светящихся точек. Сама мастерская Госпожи находилась под землей, но, судя по всему, полыхало и там.

Ночь отступила. Стало светло как днем.

Позади меня мрак, наполнявший Врата, заклубился и стал растекаться по склону, укрываясь в ямах, лощинах и щелях. Теням происходящее не нравилось.

И мне тоже.

Я вновь посмотрел на полыхающее поле и утвердился в мыслила что туда не сунусь.