Анатолий Арсеньев - Свободные миры. Игра змея

Насчёт красоты я конечно же приврал: Кривой нос картошкой, безобразный шрам через всю левую щёку, и массивные надбровные дуги его делали его похожим на медведя.

Взгляд Ефима подобрел. Он сказал:

— Это да, вон на шрам бабы западают, мол, сильный я, бесстрашный.

— Даааа? — протянул я в ответ. — Я-то по молодости думал, они западают на то, что болтается между ног!

Моя нехитрая шутка возымела прям магический эффект. Стражник неудержимо заржал, стал хлопать себя по коленям, задрыгал ногами, и в конце концов свалился со стула, продолжая ухохатываться.

Я же невозмутимо сидел, только потянулся за огурчиком. Вкусные, зар-раза.

— Уморил, уморил, — отсмеявшись сказал Ефим, садясь обратно за стол. Он налил нам обоим ещё.

— За ДАМ, — пафосно провозгласил страж.

— Давай! — откликнулся я.

Проигнорировал сообщение, что уровень жизни снизился ещё на 15 единиц.

— Фуууух, — выдохнул я, пребывая в некотором обалдении. — Мне уже хватит. Действительно слабоват я. Может вы соизволите меня потренировать воинскому искусству?

— Ась? — переспросил сбитый с толку витиеватой речью, Ефим. — Чё?

— Я говорю, хочу сильнее стать, драться научиться, алебардой махать, — медленно, с расстановкой, пришлось мне повторить.

Я сделал несколько движений, показывая будто бью кого.

— А чё, это дело, — воскликнул тот. — Правда надо тебе к нашему дровосеку, Урфину, сходить, пусть пару чучел вырубит тебе. Заодно и познакомишься!

Бинго! Подумал про себя, авось и характеристики подтянем.

Ефим же продолжил:

— Ты ещё к нашему Мастер Радиму зайди, алхимик он, — в голосе Ефима зазвучали уважительные нотки.

— Настоящий дип-ло-ми-ро-ван-ный алхимик, из самой столицы Окраины! — уже с трепетом в голосе продолжил Ефим. — Он разные диковинки любит!

— Обязательно, большое спасибо за совет, — в ответ сказал я, ухмыляясь своей характеристике. — ты даже не представляешь, как сильно меня выручил!

Части моих мысленных зарубок потихоньку обретали законченный вид…

— Пустое дело, — вяло отмахнулся стражник. — Ладно, ступай отдыхать, я посижу малёк, и пойду домой.

Поднявшись, не спеша побрёл назад, через посёлок, к себе в комнату. Правда, меня качало, и в моей голове возникла мысль, что лучше всего идти не по дороге, а вдоль стены, там есть за что держаться! Я медленно шёл вдоль стены, дома были по левую руку. Свежий, пьянящий воздух сразу бросиля мне в ноздри, когда я отошёл чуть дальше от жилья. Какие-то ночные пели свои песни, и в один момент, пройдя минут пять, я услышал чьи-то голоса. Я остановился, и прислушался, надо подойти к ним.

Однако, услышав, что они спорят, я решил не торопиться. По возможности, я ступал тихо. В один момент, увидел три спорящие фигуры на небольшой прогалине, сам я спрятался за небольшой горкой.

— Хватит сын! Я больше не желаю этого слушать! — крикнул староста.

— Чего это он на Федьку взъелся? — подумал я.

— Владимир, ты не прав, — я услышал третий голос. — Держать его взаперти мы не можем, будет достаточно одной жалобы, и нам крышка.

Тут голос сделал паузу, а я подумал, что загадок ещё больше прибавляется. Ещё один сын старосты? Владимир?

— Далее, — продолжил неизвестный. — Убить его нельзя, проклятая плита возродит опять, а постоянные смерти приведут к жалобе. Нам нужно другое решение. Пётр?

— Пётр-Пётр, — недовольно пробурчал староста. — Раз нельзя решить проблему так, сделаем по-другому. Владимир, пусть брат епископу скажет, что мы не смогли полностью выполнить его волю. А того, что выполнили, достаточно. Заартачится, пригрозишь всё рассказать жрецу Змея, он затихнет.

Брат? Какой ещё брат? В голове были кучи мыслей, но я слушал дальше.

— Нам нужно пареньку сделать золотую клетку, — продолжил староста. — Захар с мечом понатаскает, по мелочам. Охотники тоже пусть лишь чуть поучат. А ты, Радим, обучи лишь азам. Да и то, наспех. Мешать ему не будем, куда хочет, пусть идёт. Может только одёрнуть чуть придётся, чтоб за реку не лез. Но мягко! Проблемы нам не нужны. Полазит и уйдёт, а мы своё удержим, золото и самим пригодится, а жрец уже пусть мучается после, нас не достанет.

— Гнев Богов, Пётр, — я услышал тихий голос Радима. — По лезвию ходишь, рискуешь.

— Знаю, — тяжело ответил тот. — Но выхода нет. Нелюдь она и есть нелюдь, пусть мы и Триединого не любим.

— Пора возвращаться, — тихо сказал Владимир. — не нужно подозрений. Я опять к себе, и вскоре отплыву, всё сделаем.

Они ушли, а я ещё некоторое время лежал, и думал, что всё это может значить. Интрига пугала, и завораживала одновременно. Почему алхимик такая важная фигура? Судя по всему, он своё дело знает отлично, сделал я вывод. Поднявшись, я обогнул трактир и ещё пару домов. Тщательно отряхнулся, чтоб не осталось следов на одежде, и пошёл в трактир, решив претвориться гораздо более пьяным, нежели есть.