Михаил Атаманов - Серый ворон. Путь к рыцарству

— Иди спать. Дальше я подежурю, всё равно не могу уснуть из-за боли в ноге. А тебе надо отдохнуть, завтра будет трудный день. К тому же восстановишь запас лечебной магии. Чувствую, она мне очень скоро понадобится.

Это был серьёзный аргумент, против которого не поспоришь. Я уступил место на коряге и пошёл спать в палатку. Отрубился я моментально.

Проснулся я от яркого света, день был в самом разгаре. Странно, что Серафим меня не разбудил утром. В самых жутких предположениях я выскочил из палатки. Костёр ровно горел, рядом был достаточный запас нарубленных веток. Моего друга возле палатки не оказалось, но я услышал звук топора неподалёку и пошёл в ту сторону.

Серафим, раздевшись до порток, рубил высокие одеревеневшие стволы гигантского хвоща. Рядом с ним уже валялось на земле десятка полтора очищенных от веток стволов, очень напоминающих бамбук. При моём приближении потный Серафим с размаху воткнул топор в ближайшее дерево, устало сел на землю и указал на груду нарубленных лёгких брёвен:

— Нужно ещё столько же нарубить, и будет достаточно, — хриплым голосом проскрипел мой друг.

— Достаточно для чего? — не понял я.

— Произносить слова трудно, горло опухло, — говорил мой друг ещё более невнятно. — Я ночью всё время думал, что нам дальше делать. Уходить от реки не стоит. В Вечном Лесу мы просто-напросто заблудимся. Да и ходить я уже не могу, больную ногу приходится руками переставлять. Значит, нужно плыть по реке. Я утром нашёл неподалёку толстый древесный ствол, думал лодку сделать. Но обрабатывать его слишком долго топорами. Попробовал выжечь сердцевину, но не вышло — она вся сырая внутри. Поэтому будем делать плот. Верёвка у меня есть, да и у тебя я тоже видел моток. Если верёвок не хватит, будем использовать лианы. Сейчас я буду дальше рубить, а ты перетаскивай нарубленные стволы ближе к реке. Там у воды свяжем брёвна и поплывём.

Я, как мог, подлечил раны Серафима и сразу принялся за дело — хватал по два-три сразу длинных ствола и тащил через все кусты и грязь к реке. Потом мы вместе с другом принялись вязать плот, стоя по пояс в холодной воде. Сначала мы думали, что достаточно будет одного слоя брёвен, но полученный плот шатался и постоянно перекашивался, поэтому пришлось вязать брёвна в два слоя. В итоге, у нас получился неплохой устойчивый плот метра в два шириной и примерно пяти метров длиной. Я вырезал пару длинных шестов, привязал к остатку верёвки разлапистое корневище (импровизированный якорь — кинуть на берег и зацепиться корнями, потом подтянуть) и закинул его на плот. Серафим налепил плотный толстый слой грязи на одном из концов плота, собрал в котелок горячие угли от нашего костра и перенёс горячий котёл на эту грязевую подкладку.

— Погода хмурится, может дождь пойти, — прокомментировал он свои действия. — А так у нас огонь с собой будет, сможем заново развести костёр. Да и нога больная у меня страшно ноет от холода, а так хоть смогу греться в пути.

Я собрал остатки дров, свернул палатку. Залил водой место костра и потащил вещи на берег. Закинул сумки на брёвна, залез сам. Наш плот отлично держал вес двух людей и всех вещей.

— Ну, помоги нам богиня судьбы Фаэтта и бог мореплавания Нирус! — произнёс Серафим.

— Пусть это и не мореплавание, а всего лишь плавание по реке, но помощь бога Нируса нам пригодится, так как я впервые в жизни управляю чем-то плавающим, — признался я.

После этих слов я оттолкнулся шестом от берега, и наше путешествие по реке началось. Мне удалось довольно быстро вывести плот на середину реки, где течение понесло нас мимо заросших берегов. На стремине шест не доставал дна, и выравнивать плот не получалось. Нас крутило и разворачивало, временами мы вообще плыли задом наперёд. Но, тем не менее, плот успешно двигался по течению. Оказалось, что плыть на плоту даже приятно. Лишь изредка из воды торчали притопленные коряги, приходилось от них отталкиваться, чтоб избежать столкновения. Вскоре я уже приноровился, и такие препятствия не вызывали никаких сложностей.

Между тем, пошёл дождь. Я застегнул плотно куртку и одел капюшон. Брёвна под ногами стали скользкими, приходилось осторожнее передвигаться по плоту. Серафим, укрывшись плащом от дождя, сидел у котелка с углями и поддерживал огонь. Моему другу стало заметно хуже — его тряс озноб, даже жар от углей не мог согреть тело. Серафим израсходовал последний пузырёк с лечебным зельем и находился в самом прескверном настроении. Он на чём свет стоит ругал сырую погоду, зловещий лес вокруг, непрекращающийся дождь, холодную реку, поход в форт, отсутствие еды и т. д. У меня жреческая магия позволяла ещё один раз наложить малое лечение, но я берёг это заклинание на вечер.