Осенние (СИ)

— Ушли? — свесился у порога в комнату, держась за косяк и за дверную ручку, Женя. Зеленоватые глаза горят хулиганским взглядом, а ещё в этих привычно спокойных глазах я разглядела странную тревогу. У этого ещё что? — Можно, что ли, к тебе?

— Можно, — разрешила я. — Только я немного и при вас поваляюсь, ага?

— Ребята, заходим, — велел Женька, обернувшись.

Девушка Ирина была усажена в кресло, Михаил было хотел примоститься рядом, но Женя согнал его на стул у стола, хоть и сам с Ириной не сел. Девушка с интересом оглядывалась — особенно её заинтересовали полки с книгами. Она даже выбралась из кресла, чтобы, оглянувшись и увидев мой разрешающий кивок, подойти ближе к полкам.

Я, стараясь, чтобы это было не очень очевидно, приглядывалась к ней. Женька — тоже. Настолько пристально, что я перестала следить за Ириной и с удивлением уставилась на него. Он что-то как-то странно раз засмотрелся на неё, и плутовская ухмылка медленно, но отчётливо исчезла с его лица. Хорошо, ничего не заметивший Михаил, горя любопытством, принялся выяснять, зачем приходил дед с адвокатом. Беседа началась общая, и Женя тоже отвлёкся от своих, кажется, не лучших мыслей.

Про Костю я не стала рассказывать. Если он скрывает что-то связанное с поглощающей время и силу работой, то это его личная тайна. И я уже решила: если он мне что-то расскажет сам об этой тайне, значит — быть нам вместе. Хотя минут через пять усмехнулась с горечью сама себе: а если не расскажет?…

Я описала в красках, как Константин Павлович впечатлился «деяниями» Веры, как пообещал, что мне будет компенсация. Пока ребята обсуждали недавний визит, я согнала Михаила со стула перед столом и включила компьютер. Порфирий прислал сканы — я быстро распечатала их и выяснила, что ребята не зря сказали, что Ирина — «диктатор».

Она прекрасно разбирала почерки, но что самое главное — умела печатать под чью-нибудь диктовку быстрей моего — впрочем, какое быстрей. Стремительней. Так что мы сидели, болтали, диктовали, печатали, а потом Женя, как ни в чём не бывало, спросил:

— Алёна, у твоего Порфирия будет место для ещё одной машинистки?

— Есть, конечно, — отозвалась я от компьютера, переправляя начальству новые файлы. — Ирина, ты работу ищешь?

— Ищу, — тихо сказала Ирина и улыбнулась. Улыбка у неё — чудо, не удивляюсь, что Женя постоянно взглядом следует за девушкой.

— Только Порфирий ведь платит мало, — предупредила я.

— Да мне всё равно. Лишь бы была. — Она посмотрела на Женю — тот ободряюще улыбнулся ей. — Я секретарём работала, пришлось уйти. Пока работы не нашла — мне хотя бы такую, как у тебя.

— Понятно. Я с Порфирием поговорю по телефону — пока ходить мне больно, но расскажу ему про тебя и перезвоню. Мобильный есть?

Мы обменялись телефонными номерами, после чего Михаил начал ныть, почти как моя Танюшка, что на улице погода хорошая, а мы тут сидим. Кажется, он-то о моей травмированной ноге подзабыл напрочь. Женя широким жестом указал на дверь и снисходительно сказал:

— Идите, гуляйте, дети мои, пока мы, взрослые, разговариваем о важных делах, уму вашему недоступных!

Михаил и Ирина от его пафосной речи засмеялись и быстро улетучились. Я пришла в недоумение. Мне показалось, что Женя симпатизирует этой Иришке, но Михаил утащил её так поспешно, что стало ясно: здесь что-то другое.

Женя же закрыл дверь в мою комнату, едва проверил, что входную за гулёнами моя мама уже закрыла, и сел в кресло. Я уже перебралась на кровать, немного усталая, но возбуждённая всеми новостями. Женьки не стеснялась: я пострадавшая — мне можно!

— Рассказывай, — велела я. — Как ты её нашёл?

— Я же говорил, что слежу за всеми, кого ты нарисовала, — немного раздражённо отозвался он. И задумчиво продолжил: — Ты знаешь… Сроки растягиваются.

— Как это растягиваются?

— Чем больше рисуешь, спасая, тем дальше отодвигается смерть. — Он снова замолчал. Но я больше ни о чём не спрашивала, терпеливо дожидаясь, когда он сам расскажет всё. Но он не торопился и спросил: — Ты пробовала когда-нибудь рисовать место, чтобы найти человека? Или пока не пыталась?

Я вспомнила, как машинально рисовала однажды Костю, а потом уже специально — его машину, чтобы сообразить, где он находится.

— Пробовала.

— А что ты рисовала?

— Машину.

— А я попробовал нарисовать её. — Он снова замолчал, но я поняла, что речь — об Ирине. — Только очень маленькую. Так — силуэт. Я её по Арбату хорошо запомнил. Ну и… Пришлось искать её. История, в общем-то, обычная. Начальник приставать начал. Но довёл до того, что она начала подумывать о самоубийстве. У меня нарисовался мост, на котором она стоит. Ну, ты знаешь — один из трёх, которые у нас в городе подряд идут. Я подключил Михаила. Ты знаешь, что он спец по компьютерам? В общем, мы её нашли вовремя. Она шла к мосту, на полпути перехватили, уболтали. Может, она бы и не сбросилась с моста — ведь мы уже начали рисовать её живой… Не знаю. Сейчас ещё Валера приедет… Алёна, а ведь это очень трудно — быть ответственным за каждого из тех, кто появляется на бумаге.