Осенние (СИ)

— Никогда не думала выезжать за границу, — улыбнулась я, старательно пряча внезапно рвущуюся радость. — Нет такого у меня документа…

— Ничего страшного… Оформить-то не трудно, если что… Рано ещё, — как-то задумчиво сказал он снова. — Рано думать об этом…

И вздохнул.

Но я сидела тихо, как мышка, наслаждалась теплом его руки, которой он меня обнимал, и — мечтала… Пусть рано! Но он сказал про загранпаспорт! Ура!.. Несмотря на все тревоги и сомнения, мне было хорошо!

Потом мы погуляли по парку, и я его немного порисовала — сначала простым (побаивалась: а вдруг опять моё умение упрётся! Но всё обошлось) карандашом, а потом сказала, чтобы он не удивлялся, и нарисовала его Осенью — человек, окутанный разноцветной, в основном в жёлто-оранжевых листьях, метелью, уходил в конец дальней аллеи, ещё зелёной из-за обрамляющих её кустов шиповника… Костя пришёл в восторг, когда я, будто в шутку, подписала картинку: «Человек-Осень!»

Не говорить же ему напрямую, что я давно его зову так — про себя.

Потом он довёз меня до дому. Хотели ещё погулять, но ему позвонили из-за какой-то документации, а я вовремя вспомнила, что вчера вечером мне Порфирий скинул ещё работу… Костя сказал, что мы деловые люди — и что это ужасающе, но деваться некуда.

И всю ночь мне снилась почему-то именно эта картинка — уходящий в яркой метели Костя. Утром, когда встала и вспомнила сон, даже встревоженно подумалось: а может, я зря нарисовала его уходящим — без меня? А потом мысленно махнула рукой: пора прекратить верить придуманным наспех суевериям!

И начала собираться на Новый Арбат.

Позвонила Таня.

— Я внизу, не буду подниматься — спускайся давай. И побыстрей. После дежурства Пашка дрыхнет до обеда — я дольше часа на Арбате не смогу быть.

— Хорошо! Сейчас буду!

Лишнего не брала — две папки с альбомными листами, пачку наточенных цветных карандашей и скрученные резинкой простые карандаши — эти не в сумку, а сразу в карман куртки. Ну и чуть не забыла точилку. Одевалась суматошно. Вчера, продумывая наряд для нового свидания с Костей, решила одеться в платье — в кои-то веки, но вспомнила, что придётся сидеть — пусть и в тёплую сентябрьскую погоду, но ведь сидеть! А без движения замёрзнуть легко. Особенно утром, до обеда, — в главное рабочее время. Так что снова влезла в свою проверенную джинсу и в кроссовки. Куртку нараспашку — и вперёд.

Мы с Таней прилетели на Арбат чуть запоздав — троллейбусов было меньше обычного: сказали, что на линии где-то авария. Ребята во главе с Женей уже собрались дружной компанией, и кое-кто из них уже работал. Женя при виде нас скомандовал:

— А ну быстро к нам!

— Чего это ты развоевался? — возмутилась Таня. — Почему это к вам? Может, мы сами по себе хотим быть!

Он снисходительно улыбнулся ей, из-за чего она заворчала было…

— Алёна, новая стратегия!

Сначала я решила, что он про выставку. Ан нет. Оказалось — о другом.

— Так, девчонки, — деловито сказал Женя. — Если у Алёны снова пойдёт автописьмо, я перехватываю её модель, а Алёна в это время смывается — или по обстоятельствам. Как вам такая идея?

— Мне нравится, — решительно сказала я.

— Как ни странно — мне тоже, — заявила Таня. — Ты, Жень, иногда просто поражаешь своей взрослостью и рассудительностью.

— Это что было? — усмехаясь, спросил Женя. — Это меня похвалили или опустили?

— Это был искренний комплимент, — сказала Таня и, дождавшись его новой усмешки, добавила: — Твоей такой редкой взрослости.

— Я из тебя сейчас овцу нарисую! — спокойно предупредил Женя. И зеленоватые глаза блеснули очень нехорошо.

— А я что? — пожала плечами Таня. — Я ничего…

Пока они ссорились, начал подходить народ, и я, взяв подругу за руку, дёрнула её.

— Таня, прекрати. Не вредничай. Садись и позируй мне.

— А чего он!..

— Кто мне сказал, что всего час на всё про всё? — напомнила я.

Таня закрыла рот и спокойно уселась на камень.

Убежала она через минут двадцать, прижимая к себе очередной портрет, — и счастливая! А мы с Женей переглянулись и засмеялись, после чего продолжили работу. Желающих позировать было много. Солнечный день постепенно разгорался, и рука двигалась легко. Обстановка вокруг была деловито творческой. Сегодня, сидя в кругу художников, а не на отлёте, как привычно было ранее, я чувствовала огромный подъём и не могла понять, почему так происходит. То ли оттого, что купаюсь в энергетике настоящих художников, сегодня работающих вблизи меня, то ли оттого, что знаю, что скоро, совсем через небольшое время, я увижу Костю, который обещал терпеливо ждать меня!.. Глянув в очередной раз на мобильный, я вспомнила, что обещала ему быть к двенадцати. Ещё чуть-чуть…