Абивард покачал головой. Нет, Царь Царей уступил еще раз – когда Ликиний потребовал земли в обмен на помощь. Перед лицом столь острой необходимости он мог отступить.
– Очень разумно, – сказала Динак, и Абивард вспомнил, что Царь Царей уступал и ей, причем неоднократно: начиная с того, что позволил ей сопровождать войско, и кончая разрешением показываться на публике здесь, во дворце. Нет, не просто разрешением – он соответствующим образом перестроил весь дворцовый церемониал. Абивард пересмотрел свое прежнее мнение – Шарбараз все-таки умел уступать.
Абивард обернулся к сестре:
– Каково оно, жить во дворце, в столице, а не дома, в крепости?
Она обдумала его вопрос, с той же тщательностью, как обычно Рошнани, и лишь затем ответила:
– Здесь есть много хорошего, чего я никогда не имела бы в крепости. – При этом она покосилась на спящую Джарирэ – Абиварду почему-то вспомнились Кишмара и Оннофора, и он подумал, что уж ребенком-то она вполне могла обзавестись и в крепости, прямо на женской половине, но промолчал, – а потом на Шарбараза. Царь Царей, встретив ее взгляд, улыбнулся. Похоже, эти двое были вполне довольны друг другом. Динак продолжила:
– Но иногда здесь намного тяжелее. Иногда я ощущаю себя совсем чужой, чего, конечно, никогда не было дома. Некоторые на женской половине открыто ненавидят меня за то, что я стала главной женой, будучи не самых благородных кровей.
– Я предупредил их, чтобы поостереглись, – резко сказал Шарбараз. – Когда от них будет хоть сотая часть той пользы, что принесла мне ты, тогда пусть и жалуются.
– Да это как раз меня не очень беспокоит, – сказала Динак. – Я бы на их месте вела себя также. Меня пугают те, кто прямо так и растекается передо мной, как мед по лепешке, а в глазах их я читаю желание, чтобы я наступила на гадюку.
Такого лицемерия в крепости Век-Руд и не видывали.
– Неужели? – отозвался Абивард. – Ты была уже в Налгис-Краге, когда Ардини пыталась околдовать меня, но ты не могла не слышать об этом, возвратившись домой.
– Да, я слышала, – пролепетала Динак. – Только забыла. – Она засмеялась, то ли от неловкости, то ли от волнения. – Память всегда делает прошлое много привлекательнее, чем оно было.
– Иногда она делает все плохое не таким плохим, каким оно было, – сказал Шарбараз. – Это счастливый дар Господа.
– А иногда, когда предаешься мрачным мыслям… – Динак не стала продолжать, а тряхнула головой, сердясь на себя. – Я стараюсь забыть, честно стараюсь. Но иногда все всплывает непрошенно. Теперь это бывает реже, чем прежде.
– И славно, – сказал Шарбараз. – Если Господь явит свою доброту, нам с тобой еще долго жить в этом мире. И, главная моя женушка, я молюсь, чтобы к исходу дней твоих все злоключения совсем исчезли из твоей головки.
– Хорошо бы, – сказала Динак, а вслед за ней и Абивард.
Шарбараз повернулся к нему:
– Теперь ты отчасти знаешь, почему я вызвал тебя сюда. Как я уже сказал тебе, я хочу, чтобы ты остался в Машизе. За последние два года ты доказал на поле брани, что вполне способен быть одним из моих военачальников. Ты надеялся повести войско против Видессии. Теперь эта надежда сбудется.
Абивард поклонился:
– Величайший, ты не мог оказать мне большей чести. Шарбараз рассмеялся:
– Это не честь, зятек. Просто ты мне очень нужен. А вот другая причина, по которой я вызвал тебя в Машиз, – это как раз оказать тебе честь. Сегодня вечером я даю большой пир, на который пригласил моих придворных и военачальников посмотреть, каков человек, чья сестра достойна Царя Царей.
Теперь от волнения засмеялся Абивард:
– Человек с северо-западным выговором и деревенскими манерами, принадлежащий не к Семи Домам, а к мелкой знати…
– Страдающий излишней скромностью, – перебил его Шарбараз. – Помни, что пир устраивается исключительно в твою честь, и я делаю это с радостью. На нем каждый, сколь бы благородна ни была его кровь, будет надеяться, что ты подставишь ему щеку для поцелуя, а выбор будет зависеть только от тебя.
– Величайший… даже голова пошла кругом, – сказал Абивард. – Выходит, вельможи со всего Макурана будут смотреть, что я делаю, что говорю… мне почти хочется вернуться назад в безвестность, лишь бы избежать всего этого.
– Если бы ты не сказал «почти», я бы на тебя рассердился, – ответил Шарбараз. – Я знаю, что сюда ты добрался быстро, знаю, что ты устал, и знаю, что тебе надо прилично одеться для представления двору: одежда – тоже своего рода броня. Поспи немного, если хочешь; когда проснешься или когда мы разбудим тебя, мы позаботимся о том, чтобы тебя как следует искупали, причесали и одели.
Читать дальше