Гарри Тертлдав - Похищенный трон

– Но только не так, как это сделал он! – вмешалась Динак. – Это было жестоко и бесчеловечно.

– Судя по всему, Генесий именно жесток и бесчеловечен, – сказал Шарбараз.

– Он пользуется только одним орудием власти – террором. Он не пожалел сил, пытая, ослепляя и калеча каждого приятеля Ликиния, которого сумел поймать, и каждый следующий рассказ ужаснее предыдущего. Отчасти это объясняется природой таких рассказов, но, когда чуешь дурной запах, скорее всего, где-то рядом и навозная куча.

Абивард задумчиво проговорил:

– Такими методами он сумеет запугать и подчинить себе некоторых, но большинство их составят те, кто и без этого подчинился бы ему. Тех, кого он действительно стремится запугать – людей, сильных духом, – запугать не удастся.

Они просто будут ненавидеть его еще больше, чем сейчас.

– Именно так, – согласился Шарбараз. – Чем больше он будет стараться сломить их дух, тем сильнее они будут сопротивляться. Но он удерживает город Видесс, а это, можно сказать, видессийский Налгис-Краг, взять который без помощи предательства просто невозможно. – Он широко улыбнулся. – Полагаю, разумнее всего объявить, что «Хосий» находится у нас, подождать, пока в Видессии не воцарится полный хаос, а судя по всему, так оно и будет, и ввести войска. Если Генесий так скверен, как его изображают последние слухи, то нас встретят как освободителей.

– Ну разве не замечательная мысль? – мечтательно произнес Абивард. – Ты говоришь, обоих Маниакисов отправили на какой-то далекий остров?

– Да. Это сделал Ликиний, а не Генесий.

– Это в любом случае хорошо. Там, на краю света, вдали от ока Генесия, они в безопасности. Они хорошие люди, и отец, и сын, и они очень много для нас сделали. Мне было бы жаль, если бы с ними случилась беда.

– Да? – заметил Шарбараз. – А я вознес бы Господу и Четырем Пророкам длинную и громкую благодарственную молитву, если бы услышал, что Генесий приказал выставить их головы на Веховом камне в Видессе. Судя по всему, они оказались бы там в хорошей компании; говорят, нынче на Веховом камне тесновато.

– Величайший! – сказал Абивард с упреком, насколько это возможно было, говоря с Царем Царей. Динак кивнула, соглашаясь с братом, а не с мужем.

Но Шарбараз не стал приносить извинения:

– Я говорю вполне серьезно. Ты, зятек, сказал, что Маниакисы – хорошие люди, и ты совершенно прав. Но дело не в этом, точнее, не это главное. А главное состоит в том, что отец и сын Маниакисы – люди способные. Чем больше таких людей перебьет Генесий, тем слабее будет Видессия, когда мы выступим против нее.

Абивард задумался над словами монарха, а потом с поклоном произнес:

– Это слова, достойные Царя Царей.

Шарбараз гордо выпятил грудь. Но Абивард имел в виду отнюдь не комплимент.

Царю Царей приходится делать все в интересах государства и смотреть на происходящее с точки зрения державы, а не с личной, человеческой. Само по себе это неплохо. Но когда начинаешь забывать человеческую точку зрения и готов желать смерти верным друзьям, становишься существом довольно устрашающим. Это, по мнению Абиварда, было намного хуже, чем понимать, что эти смерти послужили бы на благо государства, и в то же время искренне не хотеть их.

Он раскрыл рот, собираясь объяснить это Шарбаразу, но закрыл его, так ничего и не сказав. Он давно понял, что даже зять не может высказать Царю Царей все. Само положение Шарбараза, его одежды – все это уже приглушало любую критику. Нет, за подобную несдержанность Абивард не ответил бы головой;

Шарбараз даже вежливо выслушал бы его – он понимал, что Абивард заслужил право на это, и к тому же не считал его потенциальным врагом… во всяком случае Абивард надеялся, что это так. Выслушал бы – но при этом ничего не услышал.

Шарбараз сказал:

– Твоему брату или тому, кого он назначит, придется какое-то время похозяйничать в Век-Руде, зятек.

Ты нужен мне здесь. Ты станешь моей правой рукой и займешься подготовкой войск к вторжению в Видессию. Я рассчитываю, что мы выступим на следующий год.

И это будет не простой набег. Я намерен удержать то, что завоюю.

– Да будет так, величайший, – сказал Абивард. – Думаю, мне следует написать Фраде, разрешить ему назначить себе заместителя и присоединиться к войску. Иначе, я опасаюсь, он сделает это самовольно. Две возможности он уже упустил, на третий раз он этого не потерпит. Иногда нужно знать, где уступить.

– Разумно, – сказал Шарбараз, хотя, насколько помнил Абивард, сам он уступил только раз – когда подручные Смердиса приставили кинжал к его горлу.