Сергей Юрьев: Нашествие с севера

Он отказался сопровождать лорда в великом странствии, утверждая, что его больше устроит роль брошенной кошки и он останется дома, даже если дом будет обращен в пепелище. А если жестокие пришельцы предадут его смерти, то он станет духом этой земли.

Легенда о Гудвине Счастливом, шуте лорда Карола

Об этом помнят лишь древние рукописи, чудом пережившие века, и те немногие из людей, кто смог их прочесть. Сказители рассказывают древние легенды, а лирники поют песни о тех давних временах, но легенды остаются легендами, а песни — песнями, и мало кто верит, что все это действительно когда-то произошло…

Великий лорд Карол Безутешный привел свой народ в эти безлюдные северные края, где земля не знала плуга, а в дремучих лесах встречались только звериные тропы. На юге, в исконных землях Холма, остались лишь те, кто предпочел гибель поиску новой родины. Впрочем, таких нашлось немного — большинство последовало за своим лордом, избрав жизнь и свободу. Благодатный берег обезлюдел, устрашив видом пепелищ несметные полчища темнокожих варваров, пришедших вскоре из-за Пряного моря.

Указав зодчим место, где он хочет видеть свой новый замок, а землепашцам приказав искать места для селищ и вырубать леса под пашни, лорд с небольшой свитой отправился на охоту в леса, где человек был доселе редким гостем, и звери еще не научились относиться к нему с должным страхом и почтением. По старой привычке лорд, взяв копье наперевес, пришпорил коня и помчался туда, откуда раздавались звериные вопли и треск ломаемых сучьев. Через несколько мгновений двенадцать благородных эллоров, сопровождавших своего господина, потеряли его из виду. Лишь перед самым закатом они нашли окровавленное тело лорда, которое навзничь лежало на изувеченном трупе коня. В гущу леса вел кровавый след, и эллоры, оставив тело Карола Безутешного на попечение слуг, отправились мстить.

Они настигли огромного белого вепря еще до того, как тот испустил дух, но у него не хватило сил даже взвизгнуть, когда двенадцать копий одновременно вонзились в него. Теперь каждый из двенадцати мог считаться исполнителем мести, и каждый мог претендовать на ничейную теперь корону, потому что у лорда Карола не было сыновей, а его единственную дочь Пальмеру можно было не принимать в расчет.

Глубокой ночью при свете костра Толл Кардог, оруженосец покойного лорда, продиктовал писарю «последнюю волю Карола Безутешного», и двенадцать эллоров засвидетельствовали ее истинность. Согласно ей все двенадцать становились лордами, и земли еще недавно безлюдного края они делили между собой, а мастеровым предстояло строить не один замок, а двенадцать.

Лишь Служители Храма Творца не признали «завещание» и удалились, увлекая за собой всех, кто отказался присягнуть любому из новоиспеченных владетелей. Позже, когда лорды начали делить землю, выяснилось, что Служители Храма тоже нарезали себе огромный участок на побережье Великих Вод и пригрозили проклятием всякому, кто без спросу пересечет их границу.

С той поры минуло более чем семь сотен лет, но сроки были известны лишь немногим — тем, кто сохранил знания книжной премудрости… Охота на белого вепря стала обязанностью и привилегией лордов. Никто другой, ни землепашец, ни мастеровой, ни даже благородный эллор, не смел убить вепря, даже защищаясь. За это полагались какие-то страшные наказания, но какие именно — никто толком не помнил, потому что запрета уже сотни лет никто не смел нарушить. Но и лорды могли охотиться на вепрей лишь раз в году, в ночь с седьмого на восьмой день месяца Ливня. Охота начиналась с заступлением первой ночной стражи, как раз в то время суток, когда двенадцать эллоров, вонзив копья в тело издыхающего зверя, стали полноправными лордами, поделив по справедливости чужое наследство.

Никого не интересовало мясо зверя, которое по давней традиции всё равно отдавалось собакам, дело было даже не в белоснежных шкурах, которыми застилались полы в опочивальнях лордов… Эта охота никогда не была просто забавой коронованных особ — уже несколько веков, добыв белого вепря, каждый лорд как бы подтверждал законность своей власти. Лорд, не проткнувший копьем белого вепря в середине осени, не терял ни крохи своих наследных прав и привилегий, но почему-то соседи начинали забывать приглашать его на пиры или воинские турниры, а собственная челядь и землепашцы подвластных селищ запаздывали отвешивать ему поклоны, потому что были уверены — лорд, не сразивший вепря, не защитит их ни от разбойничьих ватаг, ни от произвола других лордов, ни от нечисти, которая в иные времена не давала никому проходу, стоило закатиться солнцу.