Сергей Юрьев - Нашествие с севера

— Мой лорд, — тихо сказала Сольвей, приблизившись. — Прикажите ему удалиться, а то ему вновь станет дурно.

— Ты свободен, — поспешил последовать ее совету Бранборг. — Слуга проводит тебя на кухню, там получишь еду. Завтра соберутся старосты селищ и решат, кто из них примет тебя.

Варзар поспешно поклонился и почти выбежал из трапезной, а лорд угрюмо поднялся со своего кресла и подошел к окну, за которым виднелся лысеющий лес.

— Теперь мы хотя бы знаем, как исчезают люди, — сказал он, вглядываясь в унылую осень.

— Знаем как, но не знаем куда, — отозвалась Сольвей. — И еще мы не знаем, зачем и кому это надо.

— А оборотни! Им и надо! — воскликнул Олф.

— Оборотни — всего лишь глупые жестокие твари. И они выполняют чью-то волю, — уверенно сказала Сольвей. — Ночные стражники Холмов уничтожают их дюжинами, но их не становится меньше. Откуда же они берутся?

— Вот сколько я их ни видел, оборотней этих, — вмешался Олф, — так среди них ни одной ихней бабы не было. И малых тоже не попадалось — все бугаи здоровые. И говорить они иногда могут, прямо как люди…

— А это значит, что кто-то превращает людей в оборотней, — закончила его мысль ведунья.

Возникла долгая пауза. Все молча размышляли над сказанным, не глядя друг на друга. В дверь постучали, и, не дожидаясь разрешения войти, в трапезную просунулся сотник Дан.

— Мой лорд, — прервал он затянувшееся молчание. — Принесли ту дверцу с убежища оборотней. Сейчас ее мастер Клён рассматривает. Прикажете позвать?

— Сейчас мы сами придем. Пусть ждет в мастерской, — ответил Бранборг.

Когда сотник скрылся за дверью, лорд вновь повернулся к высокому узкому окну и взглянул на стремительно клубящиеся серые облака.

— Сольвей, ты умеешь гадать по облакам? — спросил он.

— Я ведунья, а не гадалка, — резко ответила Сольвей.

— Вот и я не умею… — сказал лорд и направился к выходу.

В мастерской, кроме мастера Клёна и сотника Дана, лорда уже ожидали книжник Ион, пара сотников и трое старост из дальних селищ, загодя приехавших на завтрашний совет. Мастер Клён рубилом отбивал кусок металла от дверцы и что-то насвистывал в такт ударам молотка.

— Ну что, какие слухи ходят об этой железяке? — насмешливо спросил лорд.

— А слухи такие, что и не железяка она вовсе, — ответил мастер, не отрываясь от дела. — Тут сплав железа с золотом и еще чем-то, не пойму пока чем… А сделать ее мог мастер Треш из Холм-Гранта по прозвищу Клешня. Хороший был мастер, только вот не видел его никто лет с десяток уже. Ушел он в Вольные Селища на заработки, да так и сгинул вместе с двумя подмастерьями. Он по пути ко мне заглядывал. Что, спрашиваю, в своем Холме работы нет? А он отвечает, работа, мол, есть, но платят мало. А вот в Вольных Селищах, говорят, кузнецов почти нет, так что за любую безделушку можно куш сорвать… А сделана вещица эта не так давно. Вон клепки из чистого железа, а совсем не проржавели. Значит, живой он. Нашел, значит, работу за хорошую цену. Золотом, поди, платят…

Золотые бляшки и цепочки часто видели на оборотнях, и золото постепенно стали считать нечистым металлом, и золотые монеты почти вышли из обращения. А выражение «получать плату золотом» стало означать «работать на нечисть».

— А вот такие штуки и мне тогда же пытались заказывать. — Мастер указал на изображение четверозуба. — Только не украшеньица, а настоящие вилы. Сотню заказывали… Давно уже, тоже лет десять назад. Только серебром платить не хотели, я и отказался. К тому ж и другой работы полно было…

— И кто заказывал? — спросил лорд.

— Да странник какой-то. Лица я толком не разглядел, был он весь в накидке, один подбородок востренький торчал… — почему-то смутившись, начал рассказывать мастер. — Да тогда про оборотней этих только слухи ходили. Кабы ко мне сейчас с таким делом подкатили, я бы знал, что делать. — Он взял с наковальни тяжелый молот и что было сил двинул им по дверце. Посыпались искры, и вдруг изображение четверозуба вспыхнуло тяжелым дымным пламенем. Все почему-то сделали шаг назад, а мастер Клён зачерпнул серебряным ковшиком воды из бочки и плеснул на горящий металл. Пламя с шипением погасло, дым тоже мгновенно исчез. Не рассеялся, а именно исчез вместе с душным запахом. А в дверце образовалась дыра с оплавленными краями.

— Вот это да! — раздался звонкий голос из распахнутой настежь двери. На пороге стоял Юм и широко раскрытыми глазами смотрел на онемевших от удивления людей.

Сольвей обеими руками подняла с пола оброненный мастером молот, с трудом взвалила его на наковальню и начала внимательно рассматривать.