Кристофер Сташеф - Чародей в ярости. Чародей-странник

Но почему же тогда он остался верен князю Романову?

Может быть, потому что альтернатива была намного хуже.

— Вряд ли твои постояльцы выучили тебя читать?

— Нет, не они. Мой отец отправил меня в науку к викарию. Отец владел постоялым двором до меня и знал, как полезно хозяину уметь читать, писать и считать.

Вот оно как вышло. Не желая того, Род столкнулся с одним из местных общественных деятелей.

— Он был образованным человеком, — заметил Род.

— Верно. Ну а ты кто такой?

Сработала ментальная сигнализация. Что делать? Надо было как-то выкручиваться… Да, он позволил себе серьезную оговорку, но может быть, все же Саймон не был настолько внимателен?

— Да кто же еще? Крестьянин. Неужто я так на рыцаря смахиваю? Или на герцога? — Но вот его лицо озарилось хитрой усмешкой, и он покачал указательным пальцем. — Знаю! Ты принял меня за золотых дел мастера!

Саймон удержался от того, чтобы расхохотаться в голос — он лишь негромко рассмеялся и покачал головой:

— Да нет, приятель. Я не про занятие твое спросил, а про то, кто ты такой. Ты ведь и здесь, и нет тебя.

Род вытаращил глаза, потрясенный до глубины души:

— Как это — нет меня?

— В мыслях, — ответил Саймон и для убедительности постучал пальцем по лбу. — Говорил же я тебе, что умею чужие мысли читать, а вот твоих не слышу.

— О… — Род отвел взгляд, уставился вперед, на дорогу. На самом деле он испытывал необычайное, ни с чем не сравнимое облегчение. — Ну да… Мне такое и раньше говорили… — Он мысленно добавил: «Какое счастье, что это у меня получается».

Саймон, продолжая хмуриться, улыбнулся:

— Понимаешь, дело ведь не только в том, что я твоих мыслей прочесть не могу. Я как бы прислушиваюсь, но не слышу ничего — так, словно тебя вообще нет. Как же такое может быть?

Род пожал плечами:

— Могу только догадаться.

— Ну и какова твоя догадка?

— Те, кто умеет читать мысли, тревожат меня больше, чем здешних крестьян.

Саймон покачал головой:

— Нет, не в этом дело. Знавал я таких людей, что до смерти боялись, как бы кто-то не узнал их мыслей, — и наверное, были у них на то причины. Я их стороной обходил, но знаю: ежели бы было у меня такое желание, то и их мысли я бы мог услыхать. Уж по крайней мере убедился в том, что мысли у них есть. А вот с тобой — ни то, ни другое не получается. Сдается мне, приятель, что имеется и у тебя самого колдовской дар и способен ты усилием воли заслониться от того, кто хочет твои мысли прочитать.

— Хочешь сказать мне, что я — колдун? — спросил Род, весьма натурально разыграв изумление.

Саймон только печально улыбнулся:

— Еще слабее меня. Мне тебя бояться нечего. Ты ведь мысли чужие читать не умеешь?

— Нет, — ответил Род честно. В принципе сейчас это было правдой.

Саймон улыбнулся:

— Ну, тогда ты и не колдун никакой. А скажи-ка мне, зачем ты на север идешь? Должен же ты понимать, что там опасно.

— Теперь понимаю, после всего, что вы с капралом наговорили. — Род ссутулился. — Что же до опасности — рискну. В Корастешеве я свой урожай дороже продам, чем в герцогстве Тюдорском! Моя семья почти всегда голодает.

— Еще горше твоя семья голодать будет, если ты назад не вернешься. — Саймон заговорил тише, сочувственно: — Уходи назад, друг.

— Что такое? Тебя моя компания не устраивает?

Саймон улыбнулся:

— Да нет, спутник ты хоть куда.

Род решил, что Саймон ему польстил. Но тот не унимался.

— Но ради твоего же блага очень тебе советую, — возвращайся ты на юг. Чародеи, что на службе у Альфара, не пожалуют человека, чьих мыслей они не смогут прочесть.

— Чародеи и смотреть не станут на какого-то крестьянина, что на рынок едет.

Роду хотелось верить, что все выйдет именно так.

— Не может быть, чтобы цены на рынке в нашем княжестве были так уж лучше, чем у вас в герцогстве, — сказал Саймон, не спуская с Рода пристального взгляда. Казалось, этот взгляд был способен прожечь сетчатку и добраться до самого мозга. — Больше тебе нечего мне сказать?

— Есть, — неохотно отозвался Род, — но не скажу.

Саймон еще целую минуту молча смотрел на него, потом вздохнул и отвел глаза:

— Что ж, это твоя доля, тебе и выбирать. Только не забывай, друг: от тебя зависят твоя жена и детишки.

Об этом Род забывать не собирался. На краткое, болезненное мгновение он ясно увидел Гвен и детей, ожидающих его и неделями не имеющих от него вестей. Но эту мысль он безжалостно отбросил прочь и постарался представить себе лица детей, их глаза, глядящие на него — вернувшегося домой ради того, чтобы сберечь свою шкуру.