Кристофер Сташеф - Чародей в ярости. Чародей-странник

— Не горюй так! — не выдержал Род, наклонился и положил руку на плечо капрала. — Он жив.

— Хотелось бы верить! Ох, хоть бы так и было! Но тогда он гневно озирался по сторонам и ругался на чем свет стоит. — Глаза воина сверкнули. — О отважный князь! Чары не опутали его!

— Он человек с сильной волей, — согласился Род. — Что-нибудь еще помнишь?

— Помню… как вернулся домой, — отозвался бывший командир карательного отрада и сжал губы. — Но разве то было возвращение домой? Ведь я видел, как вооруженный отряд отвел милорда князя в его же собственное подземелье. А потом все солдаты, дико вопя, повернулись, чтобы приветствовать колдуна Альфара, который въехал в ворота замка в золоченой карете… и я, я был одним из тех, кто приветствовал его!

— Каков он собой? — требовательно вопросил Род.

Капрал покачал головой:

— И не скажешь. Мельком я видел его в окошке кареты. Тощий, с длинной бородой, в бархатной шляпе. Больше ничего сказать не могу.

Саймон кивнул:

— А потом?

— Потом? Потом помню караульную комнату. У тех, на ком пока была форма княжеского войска, оружие отобрали. Мы играли в кости, пили вино, а воины Альфара уводили нас по одному, а возвращались мы уже в новой форме.

Он с отвращением сплюнул.

— Что было с тобой, когда тебя увели? — негромко спросил Род.

Капрал пожал плечами:

— Я пошел с охотой, а почему нет? Думал: колдун мудрый и добрый и никто из его людей меня не обидит! — Он поджал губы и скривился, словно съел что-то горькое. — Уводили меня двое, у обоих — пики, хотя к чему были пики — ума не приложу.

— И куда отвели тебя эти двое?

— В комнату начальника караула. Вот только не он меня там ждал. Я бы вообще не узнал этой комнаты — там было темно и пахло на диво сладко. На столе горела свеча. Меня усадили на стул перед нею. Дверь закрылась. Стало совсем темно, я не мог разглядеть того, кто сидел передо мною. «Спи, — велел он мне, — спи крепко. Ты тяжело сражался и устал, и тебе нужно поспать».

Вот так он говорил — и верно, глаза у меня закрылись, меня объял мрак, стало тепло и уютно. — Солдат, часто моргая, посмотрел на Рода. — Ну а про остальное вы знаете. Только что я очнулся от этого сна. И все прочее помнится, словно оно мне приснилось.

— И что тебе снилось? — спросил, сдвинув брови, Род. — Что происходило после гип… после того, как твой разум усыпили?

Капрал пожал плечами:

— Ничего. День-другой мы валяли дурака в караульной, и все разговоры крутились вокруг того, какой, дескать, колдун Альфар великий и могучий и как здорово он будет править княжеством.

А потом вдруг командир прокричал: «По коням!» — и мы похватали оружие. «Крестьяне бегут! — кричал командир. — Они вышли на дороги, идут на юг, изменники, чтобы все рассказать герцогу Тюдору и королю Логиру. Надо остановить их, бравые ребята! Хватайте их и либо убивайте на месте, либо отводите домой!» Мы вскочили на коней и погнали их галопом на юг и стали выискивать по дорогам тех бедолаг, что надеялись уйти из княжества. — Он снова зажмурился, закрыл глаза ладонями. — Увы, несчастные люди! В чем была их вина? Лишь в том, что они хотели увести своих жен и детишек подальше от зла и войны? Разве за это можно было их так сурово наказывать? — Он поднял голову, взглянул на Саймона. В его широко открытых глазах появился страх. — И мы нашли их… мы нагнали целое семейство — человек десять, и всех убили — одного за другим. Наши мечи не ведали пощады, и кровь лилась рекой. А когда вокруг лежали только трупы, залитые кровью, мы спешились, распороли кошели этих несчастных и забрали те жалкие монеты, которые эти бедолаги берегли на черный день, чтобы отвезти свою добычу колдуну Альфару. — Он опять закрыл лицо руками. — О, горе мне! Как же я смогу жить, когда в разуме моем запечатлены такие страшные картины? — Он перевел взгляд на Рода. — Но добыча у нас теперь имеется. Мы сказочно разбогатели! По монетке-другой с каждого крестьянского семейства — и вот теперь у нас тридцать шиллингов! Это ведь полтора фунта! Такое богатство надо вести Альфару… — Он запрокинул голову и провыл: — Будь проклят и он, и все его прихвостни! Будь проклят тот, кто мог сотворить такое со своими согражданами! Будь прокляты ведьмы и чародеи, что служат этому злодею, да и все прочие в придачу, ибо их сердца полны зла!

— О нет, это не так! — решительно покачал головой Саймон. — Такова лишь горстка мерзавцев, примкнувшая к Альфару! Думаю, потому они способны делать зло своим ближним, что не смогли ни с кем подружиться, и готовы винить весь свет в своем одиночестве. Не сомневаюсь: они уверяют себя в том, что простой народ завидует их колдовскому дару и что именно поэтому люди не желают с ними знаться. Этим они и оправдывают свои злые дела — думают, что им положено править другими.