Кристофер Сташеф - Чародей в ярости. Чародей-странник

— Откуда у бедного грязного крестьянина такая прекрасная лошадь?

Паника! Волнение! Те самые чувства, которые и должен был испытать Род. Он был пойман, застигнут врасплох. За этими эмоциями последовали смущение и стыд. Он взглянул на Векса и сотворил мысль: «Десять лет тому назад моя жена была красавицей! Не диво, что на нее положил глаз сэр Эвинг…»

Он перевел взгляд на неуемного юнца:

— Сэр Эвинг подарил мне этого коня. Сказал, что он уже слишком стар, чтобы возить рыцаря в доспехах.

Юноша все еще не желал окончательно расставаться с подозрениями, он предпринял новую попытку найти промах в «легенде» Рода:

— Да с чего бы это рыцарю отдавать коня, пусть и старую клячу, какому-то деревенщине?

Род снова старательно взрастил в сознании чувство стыда, дал ему накалиться докрасна.

— Ну… С того, что кое-что хорошее сделали мы для него… я и половина моя. — Род отчетливо представил немолодого, лысеющего мужчину в постели с прекрасной русоволосой шатенкой… Видение пропало, а стыд и позор остались и пробудили гнев. Кое-что хорошее, — повторил Род с каменным лицом. — Да только это не твое дело.

— Да ну? — осклабился солдат. — Да уж, а тебе теперь одно дело осталось — капустой торговать. — Он обернулся к командиру. — Что мы тянем? Зачем время теряем с этим оборванцем?

— Да давно пора ему проваливать отсюда, — проворчал командир. — Давай, малый, трогай! Убирайся с нашей заставы вместе со своей повозкой, поезжай на рынок.

— Премного благодарны, — буркнул Род, отвернулся, уселся на повозку и стегнул Векса вожжами — правда, легонько, чтобы не зазвенели металлические бока. Веке послушно зашагал по дороге.

Роду пришлось держать свои мысли в узде. Он, конечно, ощущал сильнейшее искушение предаться раздумьям, но делать это было опасно, поскольку пока он еще находился в пределах досягаемости для молодого телепата. Даже если этот юнец был не слишком силен в этом ремесле, нужно было проехать еще несколько миль для того, чтобы освободиться от его слежки. Ну а если он, напротив, обладал недюжинными способностями… Как бы то ни было, Род всеми силами старался не давать волю своим мыслям и эмоциям, а излучал исключительно злость и смущение. И как только этот молодой ублюдок имел право задавать ему такие откровенные вопросы? Это надо же — чтобы какой-то серв, сын серва, задавал вопросы ему, Оуэну, хозяину и отцу семейства!

Под этим прочным слоем мыслей, не оформленных в слова, бушевал водоворот вопросов. Интересно: вопросы задавал простой солдат, а командир вроде бы и не заметил, что имеет место узурпирование власти. В том, что любопытный юноша был чародеем, который вызвался перейти на сторону Альфара, Род не сомневался. Наверняка юнец страдал комплексом неполноценности и паранойей, вполне естественными для амбициозного человека, которого с раннего детства все сторонились из-за его сверхъестественных способностей. Род мысленно содрогнулся: на месте Альфара он бы не смог спокойно спать, зная, что его подручный с радостью раскроил бы его на кусочки и занял бы его место.

Пока Род совсем не был уверен в том, что Альфар либо на редкость могущественный пожилой эспер, либо окружен верными и преданными приспешниками, либо и то и другое.

При всем том вероятность того, что телепаты осуществляли постоянный мониторинг княжества, была слишком высока, и рисковать не стоило. Его запросто могли «засечь» в тот миг, когда он позволил бы себе расслабиться. Следовало принять еще более суровые меры ментальной предосторожности.

Поэтому он постарался постепенно свести на нет раздражение и злобу, охватившие его после перепалки на границе. Род начал успокаиваться — то есть не Род, конечно, а «старина Оуэн». «Какое мне дело до того, что мне наговорил этот желторотый нахалюга? Я — в княжестве Романова, и я смогу продать мои овощи подороже! Вот только долгий же выдался денек!» Он встал до зари — Оуэн всегда поднимался до света, — но дорога оказалась куда более утомительной, чем работа на поле. Его веки слипались. Как славно было бы немного вздремнуть — ну, совсем немножечко! Хотя бы полчасика! Он уже начал клевать носом. Опасно было править конем, когда так сильно хотелось спать. Нет, уж лучше поспать.

Род свернул с дороги, остановил коня, обмотал вожжи вокруг перекладины на передке повозки и удобно устроился между корзин с овощами. Доски оказались ненамного жестче, чем его лежанка дома.

Он закрыл глаза, старательно изобразил дремоту, погружение в глубокий сон…