Кристофер Сташеф - Чародей в ярости. Чародей-странник

— Всенепременно понаблюдаю! — решительно заявила Гвен, подошла к брату Джоуи, снова опустилась на колени рядом с ним и стала внимательно следить за его работой.

У Рода от волнения по спине побежали мурашки.

— Разобрался? — спросил подошедший к Строганову Вайти.

— Да. И назначил этих людей нашими гостями, — улыбнулся Строганов и представил Вайти: — Это наш режиссер. Его зовут Тод Тамбурин.

Чорной вытаращила глаза. Род тоже. Даже Йорик, похоже, впечатлился.

— Да-да, — вздохнул Строганов. — Тот самый Тод Тамбурин.

— Поэт, лауреат самой престижной литературной премии Терранской Сферы? — ахнула Чорной.

— Уже нет, — успокоил ее Вайти. — ПИСК отняла у лауреатов все лавры. Им мои стихи не нравятся. Лидеры ПИСК считают, что я восхваляю индивидуализм. А также такие ужасные, аморальные понятия, как «свобода» и «права человека».

Чорной побледнела:

— ПИСК дошла до такого?

— Эй! — окликнул ее Йорик и сочувственно положил руку на ее плечо. — Не принимай этот на свой счет. Не ты же это сделала.

— Нет, и я тоже, — выдохнула Чорной. — И я.

— Как все, кто проголосовал за наделение Первого Секретаря чрезвычайными полномочиями, — фыркнул Вайти. — Но не стану же я винить каждого из избирателей. — Он пожал плечами. — Кроме того, теперь они за это расплачиваются. Несчастные сосунки, вот и все.

— Верно, — прошептала Чорной. — Все правильно. Поделом нам.

— Ой, да будет вам сокрушаться! Если слишком усердно ругать себя за то, что сделал вчера, не останется сил на завтра! И потом… — Вайти опять пожал плечами. — Мне никогда не было особенно уютно под именем «Тод Тамбурин». Всегда предпочитал свое прозвище — Вайти Вино.

Чорной удивленно уставилась на него. Немного помолчав, она расправила плечи и решительно поджала губы.

— Что ж! Всегда рад поклонникам! — Вайти развернулся к Роду и пожал его руку. — Ну, что скажете о моем шоу?

— А-а-а… — Род искоса глянул на Гвен. — Вы написали сценарий этого фильма?

— Да, я, — нахмурившись, подтвердил Вайти. — А что? Вам не нравится?

Род сделал глубокий вдох и уклончиво проговорил:

— Несколько многословно, на мой взгляд.

— Гм, — хмыкнул Вайти, не спуская с Рода недовольного взгляда. Затем он повернул голову к Мирейн. — Позови сюда Гавейна, Клайда и Германа.

Он рассеянно уставился в одну точку.

Род уже был готов принести Вайти извинения, но Строганов жестом остановил его:

— Тс-с-с! Он работает!

Подошли актеры. Вайти ожил.

— Герман, ну-ка начни с фразы: «Вы теперь не в своей родной Германии, она далеко отсюда, на северо-западе», будь так добр.

Герман нахмурился:

— «Вы теперь не в своей родной Германии, она далеко отсюда, на северо-западе! Вы также и не в…»

— Хорошо, стоп! — Вайти рубанул рукой воздух. — Остановимся здесь, Герман. Что там дальше сказал бы твой герой?

Герман недоуменно уставился на режиссера, но тут же улыбнулся и процитировал:

— «Неужто вы и вправду верите, что ваша никчемная наука способна противостоять мне , молодой человек?»

Мирейн озадаченно глянула на актера и вывела на экранчик текст сценария.

— «Вы теперь у меня, в Трансильвании, а не в своей родной Германии, где царствует логика! — продолжал Герман. — Теперь вы угодили в промежуток между западными Верой и Разумом и восточными колдовством и предрассудками…»

— Отлично. — Вайти вновь остановил актера резким жестом. — Я все понял. Я переусердствовал с географией. Давай-ка попробуем вот как… М-м-м… Вот так будет лучше: «Вы угодили в ловушку, молодой человек, в трансильванскую ловушку. С запада — немецкая логика, с востока — русские суеверия».

— Дракула непременно сказал бы «моя Трансильвания», — негромко возразил Герман.

Вайти кивнул:

— Пожалуй. Да, верно. — Он пылко взглянул на Рода. — Всегда не грех прислушаться к актерам, потому что они знают своих героев лучше, чем сценаристы.

— Но ведь сценарист создал этих героев! — возразила Чорной.

— А актеры их по-своему воссоздают, — поправил ее Вайти. — Если я прошу актера создать характер моего героя, он перестает принадлежать мне. Он становится характером этого актера, иначе плох актер, — Он с усмешкой посмотрел на Германа. — И все-таки последнее слово за мной.

— Только потому, что ты нанял продюсера, — фыркнул Клайд. — Между прочим, это аморально, старина, чтобы исполнительный продюсер сам ставил собственный фильм.

— Деньги мои, и тратить их я буду, как пожелаю, дружище. Итак… «Вы угодили в ловушку в Трансильвании… в моей Трансильвании, в стране суеверий… нет, не так… в стране Суеверий и Колдовства… Нет, не так… Суеверий и Черной Магии… где наука бессильна!»