Кристофер Сташеф - Чародей в ярости. Чародей-странник

— Но… — Саймон нахмурился. — Убедил ли я тебя в том, что ты — снова ты?

Род кивнул:

— Что еще более важно — ты показал мне, что я способен стать самим собой окончательно. Все дело в том, чтобы вспомнить, кто я такой. Сейчас ключом, последней соломинкой стал Веке. Потому что, понимаешь… — Род устало улыбнулся. — Векса не может быть в том мире, где живет лорд Керн.

Саймон нахмурился:

— Почему не может быть — это мне непонятно, но я готов тебе поверить. — Но тут его глаза сверкнули и раскрылись шире. — А пожалуй, что и могу я понять… Твой конь всегда с тобой, верно? Его у тебя не отнять… А если его не может быть в стране лорда Керна, так получается, и тебя там не может быть тоже!

— Верно — если, конечно, меня туда не перенесут силой. — Род вдруг напрягся, отвернулся от Саймона. Ощущение у него было такое, словно его ударило током. — Да… Он неотделим от меня во многом… Компьютерный мозг в теле коня — чем не символ Рода, детища технически развитого мира, посреди средневекового Грамерая…

— Думаю, так оно и есть, — более уверенно проговорил Саймон. — И точно так же, как твой конь — это ключ к тому, чтобы ты снова стал хозяином своим чувствам и деяниям, твой гнев — это ключ к призыванию этого лорда Керна, которого, как ты говоришь, ты сам придумал для того, чтобы оправдывать свои дурные поступки.

Род медленно кивнул:

— Да. И это — ложь. — Он опустился, встал на колени. Саймон сел рядом с ним. — С тех пор как я вернулся из Тир-Хлиса, я то и дело впадаю в ярость — а это страшно, это очень страшно.

— И вот, — подхватил Саймон, сверкая глазами, — ты стал бояться пользоваться своим даром из страха призвать лорда Керна.

Род несколько мгновений молча смотрел на него, затем медленно кивнул:

— Пожалуй, в этом есть смысл… Это ассоциация, и только! Когда я впервые сотворил чудо, у меня в сознании побывал лорд Керн, вот я и боюсь, что, если снова начну колдовать, он вернется. Но тут что-то неправильно, перевернуто, как думаешь?

— Наверное, — растерянно пожал плечами Саймон.

— И все же какая-то логика есть, — усмехнулся Род. — Между тем пользоваться моим магическим даром мне все же приходится. Случалось — он меня очень выручал. Ну вот только что, к примеру, Альфар приставил к моей глотке нож, и мне было уже нечего терять… — Он поежился. — И на этот раз «лорд Керн» чуть было не овладел мной окончательно.

— Точно, — улыбнулся Саймон. — Ты боялся, да? Ты боялся прибегнуть к своему дару, потому что страшился призвать «лорда Керна».

Род невесело кивнул:

— Даже при том, что он скорее всего выдуманная мной иллюзия. Да. Меня до сих пор это пугает.

— И все же ты желаешь применять свой дар, — подняв Указательный палец, заметил Саймон. — Кому бы он ни принадлежал — лорду Керну или тебе самому, и пробуждается тогда, когда ты гневаешься, — ты боишься воспользоваться им, но жаждешь впасть в искушение. Ты хочешь, чтобы твои руки сделали то, что тебе ненавистно!

Род кивнул:

— Славно сказано. Отделение мысли от действия. Верно. Я всегда был до некоторой степени шизоидом.

— Ну так сдерживай же те силы, которые ты призываешь, — умоляюще проговорил Саймон. — И ты сможешь соединить свои мысли со своими деяниями, сохраняя себя внутри своего разума. А «лорда Керна» сдерживай так, как обычно сдерживаешь злость. Ведь ты не забыл о нашем разговоре про это самое? Помнишь — после того, как ты…

— После того, как я набросился на несчастный, ни в чем не повинный камень. Да. — Род кивнул и смущенно поджал губы. — Да, я помню. Но никак не могу понять, как ты, к примеру, держишь злость под спудом.

— Да ничего я не держу! — Саймон нахмурился и покачал пальцем. — Если гнев родился в твоем сердце, не пытайся похоронить его, не старайся сделать вид, будто его нет. Осознавай его, но сдерживай.

Род нахмурился:

— А тебе это как удается?

— Пытаюсь отдалиться от того человека, который вызвал мой гнев, — ответил Саймон. — Понимаю, это нелегко. Когда жители деревни подобрели ко мне, когда тамошний священник стал мне другом, я забросил свое отшельничество и поселился там. Я построил постоялый двор — с помощью соседей. А потом нашел себе жену. — Он поднял глаза к потолку, погрузился в воспоминания. — Она родила мне славных детишек, и мы вместе трудились, растя их.

— Помню. У тебя есть дочь.

— Две дочери. И сын. Во время минувшей войны он ушел в солдаты и дрался на стороне лорда Борджиа. Он отказался от меня, но я его люблю! А когда он был помладше, он доставлял мне столько боли!