Кристофер Сташеф - Шаман

Лукойо смотрел на нее и не верил собственным глазам. Наконец и он восторженно закричал, отбросил в сторону свой мешок и во всю прыть бросился навстречу женщине. Огерн проводил друга удивленным взглядом, но потом вспомнил, что в свое время убегавшие из деревни бири разбились на несколько отрядов. Значит, Эллуэра все-таки осталась жива, а Лукойо зря ее оплакивал!

О нет, не зря! Потеряв ложное божество, питавшее их злобой и ненавистью, ваньяры утратили силу. Бихару гнали их до тех краев, откуда ваньяры начали свои захватнические походы. Бывшие захватчики стали возделывать землю. Среди них появились шаманы и стали править ими, поучая и наставляя ваньяров в вере в бога, которому не страшна смерть. Так разве зря столько странствовал Лукойо, разве зря он потратил столько сил на борьбу со злом?

Огерн поднял мешочек с золотом и взвесил его в руке. Он решил, что отдаст его Лукойо, как только тот оторвется от возлюбленной. Приключения закончились, и полуэльф приобрел не только золото, но и опыт и мудрость. Он вернулся домой, вернулся достаточно богатым для того, чтобы жениться и завести детей, и даже для того, чтобы увидеть, как на свет родятся дети его детей.

— Значит, мы и есть дети тех детей, дедушка? — спросил старший мальчик.

— Да, озорник, и ты это отлично знаешь, — ответил Лукойо и, протянув руку, шутливо потрепал внука за ухо. — Отлично знаешь, потому что эту историю все вы слушали уже десяток раз.

— Но она нам не наскучила, — заверила деда старшая внучка.

— Вот это славно, — похвалил девочку Лукойо, ведь он всякий раз немного переиначивал свой рассказ, чтобы он был интереснее. — Я ведь намерен рассказать вам эту историю, чтобы вы никогда ее не забывали, чтобы потом как следует вколотили ее в уши ваших собственных внучат!

Но было кое-что, чего Лукойо своим внукам не рассказывал. Он не рассказал им о том, что Огерн некоторое время погостил в деревне и понаблюдал за тем, как растет его сын, которого взяла к себе пара бири. Огерн не стал говорить мальчику о том, что он — его настоящий отец: это было бы жестоко по отношению к тем людям, которые воспитывали ребенка, как родного. Огерн оставил бири, взявшим к себе его сына, несколько золотых безделушек, которые они могли бы продать, а потом заставил себя уйти из деревни.

Этого Лукойо внукам не рассказал. Свой рассказ он закончил, по обыкновению, так:

— Бири попросили Огерна стать их вождем и править всеми племенами. Но он видел, что они и сами, без него, переустроили свою жизнь, хотя, конечно, в том, что враги оставили бири в покое, была большая заслуга Огерна. К тому же он уже успел позаботиться, чтобы во всех племенах имелись и шаманы, и вожди, и потому сказал своим соотечественникам, что должен отправиться в странствия, на поиски своей возлюбленной. Сородичи поняли его, хотя и не знали, о какой возлюбленной говорит Огерн. Шамана проводили пышным пиршеством и не стали удерживать.

— Вот так Огерн ушел из деревни, — сказал Лукойо.

— Из нашей деревни, дедуля? — спросила вторая по старшинству внучка.

— Да-да, из нашей, из нашей, болтушка! — Лукойо любовно погладил девочку по голове. — Он ушел в лес, и с тех пор больше никто его не видел.

— Ха! — фыркнула самая маленькая. — Так ус и никто? А из длугой делевни?

— Нет, ну конечно, кто-нибудь его, может быть, и видел, но только мне про это никто не рассказывал!

— А может, он ходил, ходил, да умер оттого, что сердце его разорвалось от горя? — с глазами, полными слез, спросила средняя внучка.

— Ты уж слишком мягкосердечна, малышка, — пожурил ее Лукойо. — Надо укреплять сердечко, а не то вот вырастешь, и любой парень начнет мять его по своему вкусу. Да, конечно, Огерн мог и умереть с горя, хотя я в этом сильно сомневаюсь. У него ведь сердце было что столетний дуб. Нет, я думаю, что он просто стал жить один где-нибудь в лесу и, наверное, наяву отыскал тот сон, который привиделся ему тогда в пещере.

Внуки смотрели на деда широко раскрытыми, зачарованными глазами.

— Полно, муж мой, — урезонила Лукойо бывшая деревенская красавица, а ныне старушка. — Неужели ты хочешь, чтобы внучата думали, что герой стал отшельником!

— Да, он стал отшельником, он жил в уединении, но теперь наверняка многого достиг! Не сомневаюсь, он снова нашел свою богиню — ведь та, что являлась ему в видениях, была Рахани, которой прискучили улины и которой хотелось союза со смертными!

— О-о, — улыбаясь проговорила дочь Лукойо, — и, конечно, стоило ей попробовать Огерна на вкус, как она решила что он — ее любимое блюдо на всю жизнь!