Ирен Нерри - Лисица и черный волк (СИ)

Аника что-то промычала с закрытым его губами ртом, пытаясь оттолкнуть его, но он не отпускал ее и продолжал получать удовольствие от нее. Она застонала под ним, вцепившись ему в волосы, а ему было все равно, лишь бы не отпускать ее. Его руки с яростью сжимали то простыню под ней, то ее, а сам он продолжал целовать, рыча, до тех пор, пока она не вырвалась и не закричала.

Приходя в себя, он сполз с нее, упав рядом на кровати. А она заплакала.

- Прости... - прошептал он, хватая ее за руку. - Я не хотел сделать тебе больно.

- Ты не сдержался... - всхлипнула она, сжавшись и держась за живот.

- Прости, - повторил он, подтягиваясь к ней и обнимая. - Прости, я забылся...

Таннари прижал ее к себе, стараясь хоть как-то утешить и загладить свою вину. Она плакала, уткнувшись в его плечо, а он нежно поглаживал ее по спине, укрывая простыней. Так она и уснула в его объятьях.

Утром Таннари проснулся хмурый, как зимнее небо за окном. Голова болела, а в душе выли волки. Аника спала рядом, свернувшись клубочком спиной к нему, и он заметил на ней еще не исчезнувшие царапины и следы крови на простыне. Он стал восстанавливать в памяти события прошлого дня и ночи, пытаясь понять от чего ему так плохо. И вспомнив минувшую ночь, готов был прирезать самого себя. Он потянулся к спине Аники, но дотронуться не осмелился. Он сел на кровати и опустил ноги на пол.

- Что я наделал, - произнес он с ужасом, увидев следы крови у себя на руках.

Он причинил боль той, которая ему доверилась всей душой и телом. Нарушил свое обещание – никогда не причинять ей боли. А она мирно спала рядом с ним, своим мучителем, и не пыталась убежать. Да и куда ей было идти? Она полностью зависела от него, не имею какого-либо выбора. Волки в душе не только выли, а еще и начали ее грызть, сковывая ее ужасом вины.

Таннари встал с кровати и обошел вокруг. Опустившись на колени со стороны Аники, он положил руки на кровать, а голову на руки, и стал ждать ее пробуждения.

Едва Аника открыла глаза, то встретилась с виноватым взглядом голубых глаз Таннари.

- Прости меня, - услышала она вместо доброго утра. - Я - последняя скотина. Пытаясь заглушить вином свою боль, я причинил боль тебе. Могу ли заслужить чем-то прощение?

Аника молча смотрела на него, кутаясь в одеяло. Он уронил голову на руки, не выдержав ее взгляда.

- Я сделаю все, что ты захочешь, - продолжил говорить он. - Только прикажи. Знаю, я не заслуживаю прощения. Накажи меня... я сделаю все. Аника, прости меня.

Выслушав его, она протянула к нему руку и схватила за волосы. Он покорно лежал, ожидая ее приговора.

- Если ты чувствуешь боль, - проговорила она, - то я должна разделить ее с тобой. Если ты любишь, то и я буду любить. Если ты умрешь - и я умру за тобой.

Таннари поднял голову и посмотрел на нее. Аника мягко улыбалась, поглаживая его густые черные волосы.

- Аника, ты мой подарок богов, - прошептал он, целуя ее пальчики. - Без тебя, я бы уже давно погиб.

Аника откинула одеяло и жестом поманила к себе. Таннари забрался к ней, а она устроилась поудобнее у него под боком. Она положила ладошки на его щеки, а он закрыл глаза, не смея ничего предпринимать в ответ, даже обнять.

- Накричи на меня, хочешь – побей, - произнес он, не открывая глаз. - Только не молчи.

Она легонько впилась ногтями ему в щеки, а он замер в ожидании наказания.

- Как я могу тебя бить, - услышал он ее, - когда я люблю тебя. И ты такой красивый, мой Волк.

Она убрала руки со щек и обхватила его за шею. Но в душе все же остался некоторый отпечаток от причиненной им боли. Он совершил в отношению ее, то чего она все это время боялась – применил свою силу, заставив делать то, чего она не хотела.

Таннари осторожно обнял ее, положив руки на спину, и ощутил под пальцами оставленные им царапины, и волки вгрызлись в душу с большой силой. Хотя она и старалась делать вид, что не гневаться на него, но он видел, что чувствовала она себя неприятно.

Когда Аника стала одеваться, он подошел к ней сзади и осмотрел спину. Осторожно дотронулся до следов своего безумства, и не мог поверить, что так поступил с ее нежной кожей, от чего сердце у самого сжалось до боли. А ведь про всю причиненную ей боль она молчала.

- Прости, - прошептал он, целуя в плечо.

- До завтра заживет, - равнодушно ответила Аника, не оборачиваясь к нему.

Конечно же, заживет, такова была их звериная природа. Но будь они обычными людьми, то эти раны заживали не один день, а то и шрамы остались. Это различие им вкладывали в головы с детства, чтобы они не забывали, что значит быть людьми. Но и будь он обычным человеком, то не сделал бы такого. Или все же мог сделать? – спрашивал он сам себя. Но больше всего он опасался, что она опять будет бояться его. Также как узнав, что он Волк.