Кристофер Сташеф - Чародей и сын

— Кости, тряпье!

Магнус вздрогнул и огляделся по сторонам. Ему стало не по себе.

Он вилял между деревьями и выкрикивал:

— Кости, тряпье! У меня есть все, что вам нужно! Тряпье, кости! — Он остановился рядом с Магнусом и ухмыльнулся щербатым ртом. — Привет тебе, молодой господин! Нет ли у тебя чего-нибудь, что тебе не надо?

Естественно, это был старьевщик.

— Ничего такого у меня нет, — процедил сквозь зубы Магнус.

— Да что ты говоришь? Будет тебе! Есть у тебя слабость по части женского пола, а? Она тебе совсем ни к чему — кроме несчастий, от нее никакого проку! Отдай ее мне, молодой господин, отдай! Избавься от своей ахиллесовой пяты — хотя речь-то, конечно, не о пятке, уж мы-то с тобой понимаем, а? Ты мне ее отдай — и получишь неуязвимость для своего сердечка!

Магнус с ужасом осознал, как сильно искушение согласиться. Мысль об эмоциональной неуязвимости вдруг стала очень и очень привлекательной.

— Уже трижды я предлагал тебе это, — напомнил старьевщик. — И трижды ты отказывался и за свое упрямство расплатился болью.

— Но ты теперь цену заломишь наверняка, — проворчал Магнус, хотя и сам уже в это не верил.

И точно: старьевщик покачал головой.

— Да нет никакой цены, кроме самой брони для твоего сердца, молодой кудесник! Ну же! Разве тебе так нестерпимо чужое волшебство? Или ты хочешь, чтобы тебя снова ранили, а потом — еще и еще?

Еще миг — и Магнус бы сдался. Тяга к неуязвимости для женских чар была так сильна, что он едва сдерживал дрожь. Но может быть, именно поэтому он подавил это желание и выдавил:

— Убирайся! Ступай прочь! И больше никогда не обращайся ко мне!

Старьевщик вздохнул.

— Ох и подозрительна же нынешняя молодежь… Ну да ладно, молодой человек, как хочешь, как хочешь… Только я все равно наведаюсь к тебе еще разок, когда тебе понадобится то, что я предлагаю. Прощай! — Он отвернулся и поплелся по лесу, выкрикивая: — Тряпье, кости!

Магнус провожал старьевщика взглядом до тех пор, пока его выкрики не утихли вдали. Он стоял и гадал, мудро ли поступил, отказавшись от предложения. Ведь это было совсем неплохо — впредь не откликаться на действие женских чар, никогда не попадаться в капканы любви, никогда не становиться игрушкой в женских руках…

«Нет, нет, — стал думать Магнус, возобновив путь. — Я хочу любви, хочу настоящей глубокой близости, какая может существовать только между мужчиной и женщиной, я хочу мира, покоя и сердечной привязанности — как у моих родителей, как у короля Туана и королевы Катарины, как у еще нескольких супружеских пар…»

Мир и покой?

Что ж, родители порой ссорились. Супружество не означало автоматического окончания любых конфликтов. Оно являлось началом долгого процесса совместного труда, борьбы с тщеславием, ложной гордыней и эгоизмом. И желанную сердечную близость надо было завоевывать, как драгоценный трофей, снова и снова, каждый день. Такое счастье не было чудом, сотворенным священником у алтаря. Магнус хорошо знал это, он был к этому готов, он, пожалуй, даже жаждал этого…

Нет. Теперь он был вынужден себе признаться в том, что особой жажды уже не испытывал. Он осознал, что возможность получения сердечной раны — и даже увечья — слишком велика. Рискнуть открыть свое сердце можно было только с очень редкой женщиной — нежной, мягкой, но при этом сильной, любящей, жертвенной, которая полюбила бы его больше, чем самое себя. Мало этого — и сам он должен был полюбить такую женщину так же сильно, как она его. Магнус уже начал сомневаться в том, что такая женщина вообще есть на свете. Он гадал, встретит ли когда-нибудь ту, которая полюбит его просто так, ради него самого, а не ради положения в свете и достатка, какой он мог бы ей дать, — ту женщину, что способна любить бескорыстно.

Он остановился как вкопанный, потрясенный неожиданным озарением. Он мог никогда не встретить такую женщину, если бы на всю жизнь остался в Грамерае, где все знали его как сына Верховного Чародея, которого ожидали власть и богатство. Нет. Ни одна женщина в этой стране не посмотрела бы на него без мысли о том, что он способен подарить ей звание супруги самого влиятельного человека в королевстве — после короля и королевы, разумеется. Нет, никто здесь не полюбит его просто так — никому такое и в голову не придет!

А это означало, что он должен покинуть Грамерай.

Эта мысль испугала Магнуса. Нет, это было невозможно! Но как только он об этом подумал, ему сразу ужасно захотелось оказаться где-нибудь, где его никто не знает, где он для всех будет просто Магнус — сам по себе, один, способный завоевать собственную репутацию…