А. Емельянов - Забытая история великого острова

В основе поземельных отношений лежала государственная собственность на землю. В распоряжении государственной власти, персонифицированной в правителе, находились все земли страны. Это выражалось в присвоении сувереном ренты-налога с орошаемой земли и в праве на безвозмездные отработки. Часть государственных земель (менабе) передавалась в условное держание — менакели. К середине XIX в. стали выделяться наследственные держания. По отношению к верховной власти держатель земли нес обязательства двоякого рода: он отвечал перед правителем за сбор и поступление налогов и за своевременную организацию населения на безвозмездные отработки [115, с. 74–79]. Права на землю давали одновременно право на эксплуатацию подвластного населения.

На землях менабе этот процесс проходил иначе. Наделение землей происходило через коллектив землевладельцев, живших в одной деревне — фукунулуне. В общинном земельном массиве различались следующие категории: 1) тани-лава-вулу — невозделанный массив, представлявший собой коллективное пользование фукунулуны; 2) хетра — участок рисового поля, находящийся в индивидуальном владении, который можно было передать по наследству, но нельзя было продать или подарить; 3) участки, на которые распространялось право отчуждения — территория, где построен дом; участок, возделанный трудом самого крестьянина и т. д. Крестьяне на землях менабе были прикреплены к налогам, а не к земле [115, с. 84–91]. В 60-х годах XIX в. население Имерины составляло около 500 тыс. человек [172, т. 1, с. 68].

В первой половине XIX в. постепенно развивалась система управления Малагасийского государства. На Высоком плато прежних вассалов заменяли назначаемые из столицы чиновники, не получавшие жалованья. Это было схоже с русским «кормлением». Подобный административный контроль центрального аппарата постепенно распространялся на многие сферы деятельности. На побережье к представителям традиционной власти, выполнявшей административные функции, направлялись чиновники, которые должны были следить за соблюдением законности и контролировать сбор налогов. Происходил медленный процесс сращивания старой и новой знати.

Нормы обычного права были зафиксированы в кабари Андрианампуйнимерина. Первый письменный кодекс, принятый в 1828 г., состоял из 48 статей. Все кодексы не имели названия, в историографии их принято называть либо по количеству статей, либо по году провозглашения, либо по имени суверена. Кодекс 1828 г. был принят в правление Ранавалуны I, хотя и до ее коронования. В нем зафиксированы итоги правления Андриа-нампуйнимерины и Радамы I, традиции и нововведения в семейно-брачных отношениях, вопросах наследства, земельного права, в определении положения рабов, в наказаниях за преступления, в отношениях между различными группами свободных людей. 48-я статья заканчивалась словами: «Таковы законы королевства для Имерины» [20, с. 20]. Таким образом было заложено юридическое неравноправие жителей Малагасийского государства. Законодательство, как и большинство последующих реформ, распространялось исключительно на Имерину и служило лишь интересам ее развития, ставя всех остальных малагасийцев в неравное, подчиненное положение по отношению к жителям центральной части острова. Последующие кодексы были приняты во второй половине XIX в.

Основой экономики Малагасийского государства было сельское хозяйство (скотоводство, выращивание продовольственных и технических культур). Под рис — важнейшую сельскохозяйственную культуру — было отведено большинство посевных площадей. Выращивались различные овощи как местного исхождения, так и завезенные из Европы в начале XIX в. С «открытия» европейцами острова в 1500 г. он рассматривался как место, где можно было на пути в Индию пополнить запасы продовольствия и пресной воды. Население прилегающих английских и французских островных колоний с ярко выраженным некультурным характером сельского хозяйства полностью зависело от поставок продовольствия с Мадагаскара. Крупный рогатый скот и рис были основными экспортными товарами на протяжении почти 400 лет.

Местные культуры, ориентированные на внутренний рынок, постепенно вытеснялись введенными европейцами — кофе, ванилью, гвоздикой, корицей. В других случаях происходила переориентация на внешний рынок. Так было, например, с сахарным тростником, сизалем. Расширялись площади под культуры, предназначенные на экспорт [182, с. 210].

Ремесленное производство в XVIII в. отделилось от сельского хозяйства и приняло форму объединений по специальности, отчасти напоминавших средневековые европейские цехи. Врвыми корпорациями, возникшими еще в правление Андрианампуйнимерины (1787–1810), стали объединения пастухов королевских стад, кровельщиков и рабочих мастерских по производству пороха [132, с. 71]. К середине XIX в. в примерно 50 цеховых организациях было занято более 10 тыс. человек [136, 231–232]. Самыми крупными были корпорации кузнецов, производителей несложных металлических изделий (4 тыс. человек), каменотесов и строителей (800), столяров и плотников (около 500). Объединения ремесленников, выполнявших тонкие работы по металлу, ремонт стрелкового вооружения, часов, насчитывали более 300 человек, работавших по меди и другим цветным металлам, оцинкованному железу, — приблизительно 200 человек. В 1878 г. открылась мастерская, где изготовлялись взрывчатые вещества по европейской технологии. В 1885 г. в ней работало 150 человек. Около 350 ремесленников производили порох и патроны. В цеховые организации были объединены ювелиры, ткачи, кожевники и др. Особое положение занимала государственная корпорация «Царахуненана», которая производила нитки и хлопчатобумажные ткани. На принадлежавшей ей мануфактуре работали свободные ремесленники и были установлены английские машины. Производством управляя Раулумбелуна, прошедший обучение на аналогичных английских фабриках [136, с. 231–232].