Эмиль, Гнитецкий - Благими намерениями

- Да ты садись, княжич, - со смешком обратился к Кадрошу сыскарь, - Хозяин дома ведёт себя крайне бестактно по отношению к столь почётным гостям и не приглашает нас разделить с ним скромную трапезу. Перед ним хоть сам король будет - бровью ведь не поведёт.

- Да что мне твой король!? - повысил тон Бартольд и дёрнулся, испепеляя Мольха взглядом, пока Кадрош присаживался рядом с сыщиком.

- Что? - поднял указательный палец вверх Панкурт, - Наш беспристрастный философ, так складно чесавший язык, на допросах, выходит из себя? Кстати, о боли. Как затылок? Ну, когда тебя саданули недавно. Болит головушка-то? Знаешь, Бартольд, ты удивительный человек!

- Да, и чем же? - с сарказмом ухмыльнулся тот.

- Я не знал, что в тебе течёт куриная кровь! Полагал, что в человеке обязательно течёт человеческая, ну, а в курице, стало быть, куриная. А у тебя вон как странно всё, и вместе с тем удивительно. Не находишь?

- О чём ты говоришь, Панкурт? - удивился Кадрош.

- Да, княжич, о чём это он?! - поддержал кромник.

- Слушай, тут вообще кто кому вопросы задаёт? Ты уже свои вопросы мне задавал. Теперь позволь сделать это мне, - несильно стукнул кулаком по столу сыскарь. - Хватит играть в простака, Бартольд. Игры закончены.

Обратился к Кадрошу:

- В общем, княжич, комедию он ломал в замке. Зарезали курицу, обрызгали всё кровью, разбили об угол стола вазу, связали его и стали дожидаться нас. Глупая затея. Особенно со связыванием. И, главное, всё было сделано в спешке, что не ускользнуло от моего взгляда. Ну, и есть маленькие нюансы, типа того, что не знал наш почтенный господин Бартольд, что даже трупы могут разговаривать.

- А откуда ты узнал, что это кровь курицы? - спросил Кадрош.

- Дорогой княжич, мой отец владел крупной куриной фермой. Запах крови курицы знаком мне с детства, и я отличу его где угодно. Кстати, яйца куриц нашей фермы известны по всей Гардарии, и не только, - улыбнулся сыскарь.

- Я слушаю, слушаю, граф, - Бартольд начал двигать скулами.

- Зачем парня убил? И ещё двоих с ним заодно, - посмотрел тяжёлым взглядом в глаза кромнику Мольх. - Зачем похитил принцессу и обыграл всё, как околдовывание? Зачем, наконец, решил убрать меня таким странным способом? Подослал провокатора, чтобы я разозлился на княжича, попытался его ранить и попал в ваши лапы?

- Панкурт, я... Я ничего не понимаю! - Кадрош вскочил со стула, - Поясни, наконец!

Мольх медленно встал и отпихнул ногой свой стул.

- Да не было никакого колдовства, Кадрош! Было похищение. Самое обычное похищение. Никто принцессу в жабу не превращал. Не найдено никаких следов магии, тем более, это никакой не оборотень. Жаба не боится серебра, её не тянет на кровь, она жрёт мух и комаров, как самая обычная лягушка. Знаешь, на что был расчёт? Когда мошенники дурят людей, они рассчитывают, что те будут действовать на эмоциях и безо всякой логики, даже не пытаясь сопоставить очевидные факты. Пусть думали бы, что враг могущественный колдун и лучше ему не перечить.

А дело было так.

Нашли самую обычную жабу и прыснули на неё эликсиром, про который ты рассказывал. Похитили принцессу, воспользовавшись входом в подземелье через комнату Сурдана. Когда твой брат, Блоднек, крался в покои Тестверы, они с похитителями разминулись буквально на две-три минуты, и как раз слабый хрип и шум удаляющихся шагов он и слышал, списав это на разыгравшееся воображение. Я разговаривал с Блоднеком перед пиром. Фактически, он спас себе жизнь, его убили бы тоже. Потом принцессу вынесли наружу у речки, там произошла небольшая борьба, о чём красноречиво говорят обломанные кусты, следы довольно крупного мужчины, и несколько кусочков материи, в которую они завернули Тестверу. Я впоследствии побывал в гостях у рыбаков, которые как раз в это время слышали шум борьбы и звук вёсел, которые я соотнёс с похищением и последующей переправкой на лодке. Куда? Здесь было уже сложнее.

Помнишь, Кадрош, мы нашли с тобой заклёпку Ксандо и костяной орг ан? А ещё кусочки красной материи, которые никто из гвардейцев не развешивал. Когда мы обыскали комнату глашатая, то нашли рваный кафтан, от которого как раз и были оторваны эти кусочки, сапоги, вымазанные той же глиной, что была в одном месте в подвале. Наконец, письмо в его бумагах. Его арестовали, увели на допрос, а потом он загадочно умер. Как сказал Бордул, покончил жизнь самоубийством. Я сразу подумал, что тут дело нечисто. Когда я имел сомнительное удовольствие пообщаться с Сурданом, он сказал, что ему в голову не придёт шастать по подвалу, зная, что при вторичной поимке его казнят. Его и Ксандо пытались подставить. Я даже на кладбище не пошёл узнавать насчёт раскапывания могил. В этом уже не было смысла. Сам Бордул, будучи трупом, который оживил некромант, сказал, что ни Ксандо, ни Сурдан в похищении не замешаны. Кстати, я тогда ещё не знал, что некромант и есть Сурдан. Это вскрылось через несколько минут.