Ульяна Волхова - Иноверка (СИ)

Всё я доползла, поднесла руку к сенсорному замку — послышался характерный щёлчок. Я тут же отскочила подальше от двери, чтобы… Чтобы остаться целой и невредимой! И ничего тут смешного нет, сказывается большой опыт! Каждый раз, когда меня навещает этот старый параноик, всё повторяется в точности до долей секунды.

Дверь с громким «хлобысь» распахивается, в этот же момент в мою маленькую квартирку врываются две вооруженные, перекаченные скалы, по ошибке, именуемые охраной. И нет, этих двух парней я не оскорбляю, наоборот, весьма и весьма уважаю, но положительных эмоций они у меня не вызывают. И я имею на этот негатив все права! Просто, когда я ещё не привыкла, что меня «навещает» человек, входящий в двадцатку богатейших людей не только нашей страны, но и мира, как последняя ворона открывала дверь и не спешила отходить, а зря… Эти горы, которая охрана, врывались и неслись — а на их пути я! Я не маленькая, но они воистину громадные, поэтому дальнейший сценарий для меня был малоприятный: меня просто сносили. Смешно звучит, если бы результат этого стихийного перемещения не был таким плачевным. А он был! Хорошо, если эти столкновения заканчивалось синяками(Моими! Этим хоть бы хны), так нет же, были последствия и похуже такие, как трещины в ребрах(Моих же!).

Да, было больно, но зато я быстро научилась отскакивать — и вот сейчас, например, смотрю как эти два тайфуна проносятся мимо. Парни мечутся, проверяют каждую комнату, заглядывают в каждый угол, выискивают разные опасные и вредные предметы, жучки разные(За это им, кстати, отдельное спасибо! Жучков, конечно же, они не находят, но корячась, всю пыль собирают, причём даже из таких мест, откуда я даже специальной техникой до неё добрать не могу!)… После проведенной инспекции они возвращаются в прихожку и отчитываются:

— Всё чисто!

На мгновение замирают, получают легкий, практически незаметный, кивок головы от своего непосредственного начальника и исчезают так же стремительно, как и появились, а в мой дом входит ОН, кошмар всей моей жизни(Подозреваю, что не только моей).

Кошмар имеет вид моложавого, подтянутого, но всё же уже пожилого человека в дорогущем, скроенном и пошитом по заказу костюме.

— Доброе утро, дедуля! — слащавенько улыбаюсь я, а он морщится, будто проглотил генномодефицированный лимон с удвоенным уровнем кислотности. О-да, мой дед ненавидит это обращение, предпочитает, чтобы его называли «сэр», так сказать, просто и со вкусом, а также с очень большим смыслом, но мне всё равно — дед от моей грубости, по идее, тоже не должен страдать: по крайней мере, у него есть ещё пять внуков, во многом зависящих от него и от того старающихся угодить изо всех сил.

— Доброе, Хлоя. — спокойно отвечает он, привычно обводит взглядом комнату и привычно морщится. «Убого», — даёт в который раз оценку моего места жительства его вид, но меня не обманешь.

— Завидовать не хорошо! — с ухмылкой говорю я.

— Чему? — делает непонимающий вид он, но тут же ломает собственную роль, добавляя: — Твоей холупке, когда у меня есть настоящий замок? Да, я могу сотни таких же купить!

— Холупки сможешь, — зевая отвечаю я. — а настоящий дом — нет!

Он знает, о чём я говорю, поэтому не спорит. Да, у меня только эта двухкомнатная квартира на окраине, а у него виллы по всему миру, вот только у меня дом, а у него мавзолеи.

Невольно вспоминаю, как мы с папой обустраивали нашу квартирку, как спорили по мелочам… А ещё я очень расстраивалась, что из нашего окна не видно неба… И тогда мой мечтатель-папа нашёл выход. Он притащил кисти и краски, а затем один(в это время я была в какой-то поездке) раскрасил все потолки и стены нашего дома вручную.

Помню, я приезжаю, вхожу — и немею. Я была восхищена, потрясена было такое чувство, что я где-то в облаках…

— Ты же хотела. — улыбается папа, а я, придя в себя, мчусь к нему в объятия и плачу.

— Ну, что ты, что ты… — шепчет самый лучший человек на свете. — Не надо плакать: я сделал это для радости. Ты ещё не знаешь, но небо по всей квартире, как в солнечный весенний день. Я хотел, чтобы у нас было всегда тепло, чтобы от любых неприятностей и гроз можно было спрятаться здесь, у нас, а ты плачешь…

— А это от счастья. — продолжаю всхлипывать я.

— От счастья можно. — соглашается папа.

Да, у меня дом, наполненный теплом, воспоминаниями, жизнью, а у Сэра музеи. Да, именно музеи, заполненные разными диковинками со всего света. Да, красивые, яркие, привлекательные. Ими можно гордится, кичится, в них можно организовывать приёмы, но не жить… Рано или поздно, от любого выставочного зала устаёшь. Так устаёшь, что хочешь сбежать на волю, на свежий воздух или вернуться домой.