Константин Бояндин - Ветхая ткань бытия

Это я, конечно, загнул, подумал монах. Но не открывать же ему подлинную цель визита!

Жрец что-то коротко сказал флоссу, тот сдвинул на долю секунды «уши» и взлетел. Пролетая мимо Унэна, он шепнул «будь осторожен» и скрылся за спиной жреца, среди деревьев.

— Нечасто к нам обращаются за помощью, — выговорил жрец на безупречном Верхнем Тален. Пальцы его правой руки сильнее сжали посох. — Что может поведать пришельцу с востока дикарь, не понимающий выгод цивилизации?

Говорил он не меняя тона — вежливо и спокойно; так спокойно, что трудно было даже заподозрить издевку. Проверяешь мои нервы, подумал Унэн и усмехнулся про себя.

— Достойный и уважаемый жрец может поведать историю жизни одного человека, по имени Тнаммо, который считается умершим — но на самом деле жив.

Вокруг святилища замелькали тени. Возгласы удивления послышались со всех сторон. Монах ощутил волну тепла, накатившую откуда-то справа.

Повернул голову.

Глаза божества были ярко открыты и в них бушевало ярко-белое пламя. Именно от глаз исходило тепло; вплотную к изваянию оно должно было быть непереносимым жаром.

— Осторожнее, чужеземец, — всё тем же тоном произнёс жрец, и посох в его руке шевельнулся. — Ты хочешь узнать то, что дозволено знать только воинам племени. Знание это смертоносно для всех, кто пришёл извне.

Жрец замолк. Унэн краем глаза заметил, что их окружила дюжина воинов. Все одеты одинаково; одежда простая, удобная и не мешающая в бою. И копья, и короткие мечи производили должное впечатление. Тем более, что, судя по виду воинов, они умели обращаться с оружием.

— Мне нужно это знание, — твёрдо произнёс монах.

— Ты готов умереть?

— Да, если необходимо, — ответил Унэн и подумал, что ритуал этот со стороны должен выглядеть на редкость глупо.

— Отлично, — жрец сбросил наземь своё пышное одеяние и предстал перед монахом в боевом облачении — с посохом в руке. Хоть и выглядел жрец стариком, только безумец решил бы, что он не опасен. — Там, в цивилизованном мире, вы почему-то цените силу. Десять раз я нанесу тебе удар, чужеземец; десять раз это сделаешь ты. Пусть сила решит, достоин ли ты знания.

И повернулся, показывая, что не вооружён более ничем.

Монах короткий миг смотрел на соперника, оценивая шансы, и высыпал из просторных рукавов своего дорожного облачения всю коллекцию оружия. При виде её воины невольно покачали головой, а брови жреца чуть шевельнулись.

— Начинай, чужеземец, — проговорил жрец и встал, нарочито тяжело опираясь на посох.

Унэн долго сосредотачивался и собирался, прежде чем нанести удар.

Если встречаются два слабых противника, всё решает слепой случай.

Если встречаются сильный со слабым, случай практически не играет роли — чем бы ни был вооружён слабый.

Если встречаются двое сильных… то им не стоит вступать в битву. Потому что проиграют оба. Победивший — оттого, что не смог выдержать искушения применить силу, а проигравший — просто потому, что проиграл.

Унэн не торопился применять что бы то ни было эффектное из своего арсенала. Он способен расколоть ударом ладони огромную скалу, перерубить толстый древесный ствол, поймать на лету стрелу. Но здесь-то не скала! По движению глаз, по выражению лица, по незримому психическому полю, что видно немногим, было видно, что жрец — боец высшего класса. Ну да, разумеется; в подобных племенах вождь, жрец и военачальник — одно и то же лицо.

Жрец не отреагировал на два ложных выпада и ушёл от третьего, настоящего — ушёл плавно и неспешно, словно волна, ускользающая от ладони. Его посох с кажущейся медлительностью описал короткую дугу, но Унэн понимал, что соприкосновение с ним кончилось бы печально. Он и не дожидался удара: жрец, похоже, понимал и это.

Где-то ударил гонг, и противники разошлись вновь.

Теперь уже жрец смотрел куда-то сквозь Унэна, и тот чувствовал, как чужое холодное сознание пронизывает его разум; как читает наперёд все мысли и намерения; как удовлетворённо покидает его, зная, что от противника не следует ждать никаких сюрпризов.

Момента, когда посох пришёл в движение, монах попросту не заметил. Вот он, чуть приподнят и отведён назад — поди угадай, какой именно удар последует. И удар последовал; скорее мгновенным озарением, нежели органами чувств Унэн осознал, куда движется чёрная неотвратимая смерть, и подпрыгнул — с места, прямо вверх, вытягивая в прыжке ноги в противоположные стороны.

Что-то слегка задело полы его накидки.