Оксана Крыжановская - О традициях не спорят! (СИ)

Вдруг Мотылек резко прижал меня к своей оголенной груди, от чего я почувствовала сумасшедшее биение его сердца, и еле слышно прошептал:

- Я скучал.

Как всегда я промолчала, не давая хрупкой линии сместиться с привычного места. Я понимала, что эта линия была словно песчаная полоса, которая когда-то должна будут смыться волной. Но пока в наших отношениях было затишье, и я надеюсь не перед бурей.

Громко вздохнув, инкуб выпустил меня из объятий, затем опустился передо мной на колени и принялся развязывать подпоясок на штанах. В скором времени они полетели к нашим рубашкам, как и остальные детали одежды... И тут - в самый, так сказать, пикантный момент! - в комнату бессовестным образом постучали.

Мотылек отстранился от меня и радостно воскликнул:

- О, мой заказ пришел!

- Очень вовремя, - хмуро буркнула я, не разделяя его радость.

Меня нежно поцеловали в носик и проворковали:

- Не злись. У нас вся ночь впереди. Лучше иди в простынь закутайся, а то возможно это пьяный посетитель к нам забрел, и мне бы не хотелось набивать ему морду за подглядывания!

Я усмехнулась, вспомнив тот случай, когда к нам случайно завалились три пьяных темных. И все бы ничего, но мы были уже без одежды, да и свечи никогда не тушили. Так что полет с третьего этажа парням был обеспечен.

Мотылек надел штаны и направился открывать дверь, а я быстро обмоталась в стянутую с кровати простынь.

- Ваш заказ, - пролепетала суккуба, как только дверь открылась.

- О, превосходно! - с обворожительной улыбкой ответил инкуб. - Поставь, пожалуйста, на стол.

Суккуба, кинув на меня быстрый завистливый взгляд, прошла к столу.

Мотылек, подойдя ко мне, нежно обнял и со смешком сказал:

- Вот и все, а ты хмурилась.

И тут послышался треск стекла. Мотылек резко схватил меня за плечи и повернул. Он дернулся, прохрипел и попытался что-то сказать, но не успел... Кроваво-красный огонь мгновенно охватил его.

Секунда и Мотылек всполохнул.

Пепел оседал на пол.

Мои плечи, волосы, лицо.

Суккуба испуганно закричала, а я стояла в непонимании, замотанная в простыню. С еще не сошедшей улыбкой на губах.

Стояла не в силах осознать, что вообще произошло.

И лишь когда в комнату на крик суккубы влетел Эйрос с Котеной и хозяйка, я все поняла.

Улыбка спала, а глаза наполнились слезами.

Глава пятая

Похороны

Оцепенение наступило мгновенно, стоило только хозяйке положить руку мне на плечо. Я положила свою руку поверх ее и, пару раз хлопнув по ней, отстранилась.

Сейчас не время было для слез, они все равно делу не помогут. Этот факт я осознала еще в детстве.

- Что произошло? - спросила меня хозяйка.

Я только взглядом указала на дверь, где стала собираться любопытная толпа из персонала и посетителей.

Хозяйка поняла меня и, подойдя к двери, грозно сказала:

- Тут не на что смотреть, так что прошу всех вернуться в свои комнаты!

Закрыв дверь, она наложила на нее заклинания "тишины", чтоб никто не смог нас подслушать.

Принц с магом переводили непонимающие взгляды с меня на хозяйку. Было видно, что крик суккуба вытащил их из кроватей.

Секунду я смотрела на них с непониманием, задаваясь вопросом: " Как они тут оказались?", а потом поняла, что их комнаты были по бокам моей, поэтому они первыми и прибежали.

Эйрос, как и я, был обмотан в простынь, скрывая его ниже пояса. Котена же был только в штанах, и в одной руке он сжимал меч, а в другой пульсар. Суккуба ревела сидя на полу возле разбитых тарелок, которые упали с подноса.

- Хейса, теперь ответь, что произошло? - вновь спросила хозяйка.

- Лучше увидеть своими глазами. - С этими словами я подошла к своей сумке, которую доставили в комнату слуги, и достала ритуальный нож - незаменимый атрибут некроманта. - Кто готов стать жертвой? - спросила я, обводя предполагаемых "жертвы" оценивающим взглядом.

Эйрос икнул, босыми ногами переступая на месте. Котена смерил меня взглядом давшим понять, что попробуй я только вякнуть о принце и в жертву он "любезно" принесет меня. Суккуба все продолжала рыдать, толи действительно от горя, толи из-за мысли, что среди присутствующих она первая подходит на роль жертвы. Хозяйка, обведя всех тяжелым взглядом, вздохнула и, протянув руку, подошла ко мне.

Я посильнее завернулась в простынь, завязывая ее выше груди, и подойдя к хозяйке, аккуратно полоснула ножом ее руку и черная кровь тут же закапала на деревянный пол. Четыре маленькие лужице крови мне вполне хватило, поэтому я перестала нажимать на руку хозяйке, и, оторвав от простыни длинный кусок, перевязала разрез, от которого через час не останется и следа.