Осколки чужой жизни (СИ)

Род Фелисийских был в достаточно близком родстве с Ламентри. После поражения граф покончил свою жизнь самоубийством, не дожидаясь ареста. Всё имущество Фелисийских было конфисковано в пользу короны и новой династии. Вдова Фелисийского в попытках вернуть хоть что-то поспешно вернулась на родину, долго обивала пороги, но безуспешно.

Я отложила бумаги и печально вздохнула. С матерью было всё ясно, увидев наши знамена, скорее всего, решила обратиться за помощью. Радует, что хотя бы денег требовать не будет, только протекцию в слабых попытках вернуть своё. Увы или к счастью, абсолютно бесполезную.

Во-первых, действия Фелисийских и их родство с Ламентри никто не забудет и не простит.

Во-вторых, вклад князей Аларских не настолько большой, чтобы ожидать каких-то милостей... Хотя если судить по покоям, в которые меня заселили, на кое-какие радости надеяться можно.

Опять же понятно, почему в письме к отцу подписалась, как Дориньяк. Наверняка, снова вернула девичью фамилию и не только вернула, но и дала её сыновьям, чтобы в лишний раз не напоминать о связи с поверженным родом. Только зря всё: не ждёт её и мальчиков ничего хорошего в королевстве Лорских.

М-да, плохо, что я согласилась на встречу: помочь ничем не смогу, а на страданья, унижения, лишения насмотрелась - и никакого удовольствия эти волнующие зрелища мне не доставляли, наоборот, мучиться заставляли, кошмарами страдать. Да, кошмары после призыва Создателя снились всю войну, жуткие, часто настолько реальные и подробные, что, казалось, я боль чувствовала не только душой, но и телом... Даже, не смотря на то, что главным действующим лицом там была не я! И я часто плакала долго, со вкусом и горько, но только когда была одна, абсолютно одна. Княжне Аларской нельзя было демонстрировать слёз, она всегда должна была быть бодрой, спокойной, если ситуация была критической, и улыбчивой, если намечался хоть какой-то просвет.

Эх, отменить бы эту встречу, как есть отменить... Но нельзя, я же слово дала!

*******************************************

Боги, я даже не подозревала настолько сложным для меня станет этот день. Неприятным, возможно, но не полным потрясений, сметающих с ног. Но он стал - и я, как в лихорадке, мечусь по кровати, не в силах заснуть. Мысли не дают покоя. Они бегают, мечутся, скачут, а виной тому всего две встречи, два разговора.

Первая встреча произошла с Лорин Дориньяк. Не знаю, что я от неё ожидала, но точно не того, что произошло.

Нет, начиналось всё цивильно, правильно. В мою гостиную вошёл приставленный Его Величеством слуга. Мужчина учтиво поклонился и известил, что прибыла госпожа Дориньяк. Я кивнула и ответила, что готова принять Лорин. Слуга удалился, а я задумалась, что мне делать... В смысле, вставать или не вставать с насиженного места. Просто, если по этикету, который тот же Дерек заставил меня вызубрить, я вроде как выше по положению и не должна, а если смотреть по возрасту и, как банальное уважение, пусть и не к матери, а как к женщине, подарившей мне жизнь, стоило.

Дверь приоткрылась и я всё же вскочила. Пусть, хоть и внешне, но уважу - у меня не отвалится.

В комнату вошла Лорин, а я замерла: она была практически такой, какой я её помнила. Высокая, стройная, молодая... Нет, не совсем молодая: у глаз, у уголков губ притаились тоненькие сеточки морщинок. Они были ещё плохо заметны, но всё же.

Да, Дориньяк была очень красивой. И её даже не портил скромный вдовий наряд, наоборот, делал её более утонченной, изящной...

Я вздохнула поглубже и посмотрела в её глаза, а она в мои. А дальше, дальше Лорин отшатнулась, закричала:

- Нет, только не это! - закричала и упала в обморок.

И это был действительно обморок, не игра, не имитация - уж я-то в этом разбиралась. Спокойно, даже лениво осмотрела открывшуюся мне картину, а потом стала приводить мадам в вменяемое состояние. Как только она очнулась, помогла добраться до кресла и отдала приказ слуге, чтобы принесли чего-нибудь укрепляющего. Когда передо мной на столике оказался графин и пару бокалов, разлила красное вино - и практически силой заставила принять Лорин благородный напиток.

Надо заметить, что всё это время Дориньяк с паникой, близкой к ужасу смотрела на меня и, лишь отхлебнув, немного успокоилась.

- Подойди ко мне. - слабым голосом попросила она - ослушаться я не осмелилась. Дориньяк подняла свою руку, дотронулась тонкими пальчиками до моей щеки, легонько погладила и вновь посмотрела мне прямо в глаза . Смотрела долго, пристально, взгляд не отрывала, будто вгляделки со мной играла!