Eldar Morgot - Дорога Смерти

Море обрушивало рычащие волны на покрытый галькой берег. Свист и рев ветра смешивались с грохотом и хрипением мутной, пенистой воды. Капли дождя летели, словно стрелы, вонзаясь в бурлящую, мутную поверхность. Ни души не было в эту мрачную ночь на Цумском берегу, лишь где-то далеко, за городским молом, призрачно помигивало несколько огоньков сторожки часовых, а еще дальше едва виднелся фонарь маяка. Никто и ничто не осмелилось бы выйти из убежища в такую ночь. Никто и ничто, кроме Лурджи.

Он бежал мимо обрушивающихся волн, и крик его, полный боли и гнева, тонул в насмешливом вое ветра. Галька летела из-под ног, шумело в голове, уши заложило, он почти ничего не видел перед собой. Лишь запахи соли и морского дыхания, лишь стоны ветра и жгучее желание бежать вперед. Мчаться наперегонки с ветром, кричать яростным, надрывающимся голосом. Кто он? Где она? Та, что предала его, той, которой он доверял, чью жизнь и детей защищал. Ноет нога, соль на губах, но он бежит вперед, мчится, как ангел возмездия. Кто выпустил его? Неважно, неважно. Он — Лурджа…

Гастон Черный, глава Тени, задумчиво вертел в руках серебряную монету. Наконец, поднял на собеседника свои разноцветные глаза.

— Фальшивая, ты уверен, достопочтенный Ваха?

Человек, к которому обратился главный теневик, возмущенно подпрыгнул на месте. Тень, падающая от его уродливого горбатого тела, взметнулась к потолку, а пламя в камине за спиной горбуна зашипело, словно разделяя возмущение королевского звездочета. Гастон улыбнулся.

Главный Королевский звездочет Ваха Гордей являл собой удивительный пример почти небывалого выживания и продвижения на службе человека, которому самой судьбой от рождения была уготована незавидная участь. Над спиной Вахи высился горб, одна нога была намного короче другой, шеи как таковой почти не было, и передвигался Гордей с огромным трудом, опираясь на костыль. Потешный форменный плащ с изображением звезд трясся и тащился за калекой, такой же нелепый и странный, как и его хозяин. Длинные, непропорциональные руки вечно дергались, словно Ваха никак не мог решить, куда их пристроить или чем занять. Он то скрещивал их на груди, то закладывал за спину, то теребил тонкими, красивыми пальцами безупречно чистые манжеты своей рубашки. И лишь лицо горбуна, казалось, являлось противовесом его остального уродства. Высокий лоб, короткая борода, большой, но красивый нос и ярко сверкающие черные глаза, в которых горел пытливый и незаурядный ум — таким представал перед людьми королевский звездочет Ваха Гордей. На вид ему было лет сорок, и седина лишь тронула серебром бороду и виски Вахи, но Гастон знал: на самом деле горбун намного старше и служил еще при дворе отца Ламиры — короля Роина. Рассматривание звезд в изобретенный им же телескоп (линзы для которого были куплены за немыслимые деньги у арранцев) не являлось основным занятием звездочета. Последние десять лет он руководил монетным двором и отвечал за чеканку денег — серебряного роина и золотого окрона.

— Я весьма редко ошибаюсь, господин Верховный Смотрящий! — приятный, чуть с хрипотцой голос звездочета громко прозвучал на весь кабинет. При этом Ваха чуть пристукнул костылем по полу. Он упрямо стоял, опираясь о костыль, так и не усевшись в кресло, неоднократно предложенное Гастоном. Чёрный вздохнул. Он знал — ученый недолюбливает его. Впрочем, как и все. Теневик снова поднес монету к глазам. Вроде все нормально, лик Роина и…

— Фальшивая! — не терпящим возражений голосом снова заявил Ваха. Его горбатая тень жила отдельной жизнью, выкидывая невообразимые кренделя на стене чуть выше каминной решетки. — Взгляни повнимательнее, господин теневик. Неужели не видишь? Поверь мне, как хранителю штемпеля. Уж я-то всегда узнаю подделку!

— Ну, хорошо, — Гастон устало откинулся на спинку кресла, покосился зачем-то на запертые двери кабинета. Интересно, Эниох уже здесь? — Насколько я могу судить из твоих слов, это подделка из примеси нескольких металлов с мизерной долей серебра… Фальшивомонетчики были, есть и будут, и даже смертная казнь, установленная за это преступление, не останавливает лиходеев. Слишком уж велик куш и…

— Ты не понял, господин теневик, — усмехнулся Ваха, неожиданно усаживаясь в кресло и опираясь о костыль. — Монета сделана с помощью настоящего штемпеля. Вернее, штемпелей — верхнего и нижнего. Во всяком случае, я не вижу никакого изъяна в оттиске этой любопытнейшей монеты.