Робин Хобб - Корабль судьбы (Том I)

Нашелся, впрочем, один, кто отнюдь не побежал, а, напротив, отважно вышел навстречу. Конечно, это был Рэйн. Он даже держал в руке меч – но острием вниз.

– Ты все же вернулась, – сказал он ей. – Зачем?

Она только фыркнула.

– А почему бы мне и не вернуться? Я летаю, где хочу, и ни у кого не спрашиваю позволения, человечек. Так что не тебе задавать вопросы Владычице Трех Стихий. Бери пример с маленького: он выбрал гораздо более благодарную роль. Не хочешь ему уподобиться?

Рэйн упер в землю конец окровавленного меча. От него самого пахло кровью, дымом и потом: он только-только вышел из боя. У него хватило наглости недовольно нахмуриться.

– Ты изгнала из гавани несколько вражеских кораблей и полагаешь, что мы землю будем перед тобой целовать?

– Высоко ты заносишься, Рэйн Хупрус. Что мне ваши враги? Или чьи-то еще? Я обратилась против них, ибо они были нелюбезны со мной. Они пытались стрелять в меня – и сполна поплатились за это. И так будет со всяким, кто станет мне дерзить.

Темноволосый Рэйн Хупрус сделал еще шаг вперед. Теперь она видела, что он опирался на свой меч, как на палку. Он был совершенно вымотан боем, на его левой руке потеками запеклась кровь. Когда он задрал голову, чтобы посмотреть ей в глаза, солнце заиграло на чешуях, украсивших его лоб. Тинталья дернула ушами: ей опять стало смешно. Он носил ее отметину, но даже не догадывался об этом. Он принадлежал ей… и при этом – забавно-то до чего! – порывался противопоставлять ей свою волю. Вот мальчик в отличие от него вел себя подобающе. Стоял, вытянувшись во весь рост, как только мог. Он тоже во все глаза смотрел на Тинталью, но в его взгляде был не вызов, а благоговение. «Да, – подумалось ей, – у малыша определенно есть задатки…»

Увы, для того, чтобы как следует развить эти задатки, требовалось время, а его-то у нее сейчас как раз и не было. Если она хотела спасти уцелевших морских змей, двуногих следовало приставить к делу и как можно быстрей. Тинталья сосредоточила внимание на Рэйне. Весь ее опыт знакомства с людьми говорил о том, что остальные скорее послушают его, чем какого-то мальчишку. Значит, его надо сделать посредником.

– Я хочу поручить тебе кое-что, Рэйн Хупрус, – сказала она. – А именно, дело безотлагательной важности. Ты и твои собратья должны немедленно отложить все прочие свои занятия и даже не думать ни о чем постороннем, пока это дело не будет завершено!

Он смотрел на нее снизу вверх, явно не понимая, о чем идет речь. И с какой стати. Другие люди понемногу вылезали из руин и отваживались приблизиться. Ровно настолько, чтобы иметь возможность слышать ее разговор с Рэйном, не привлекая к себе недолжного внимания. Они таращили на нее глаза и, кажется, были равно готовы и приветствовать ее, и удирать без оглядки. Они гадали, кто она: их защитница или врагиня? Она предоставила им возможность недоумевать и далее и устремила всю свою волю на Рэйна. Рэйн, однако, не спешил покоряться. – Теперь ты сама высоковато заносишься, – сообщил он ей ледяным тоном. – Что за радость мне трудиться ради тебя, драконица?

Такие слова не удивили ее. Скорее она их ожидала. Тинталъя приподнялась на задних лапах и развернула крылья, напоминая зарвавшемуся человечку, насколько она велика и ужасна.

– Значит, тебе не в радость жить, Рэйн Хупрус? – осведомилась она.

Ему полагалось бы в ужасе пасть ниц, но он и не подумал пугаться. Наоборот, он рассмеялся ей в глаза!

– Вот тут ты угадала… змея подколодная. Жизнь мне в самом деле не в радость, и благодарить за это надо тебя. Ты бросила Малту на верную смерть, Тинталья, и тем самым утратила всякое мое уважение. Потому что вместе с Малтой умер и я сам. Так что валяй, делай со мной что хочешь, драконица. Никакой покорности от меня ты все равно не добьешься. Знай: я сожалею о том, что боролся за тебя, пытался выпустить на свободу. Лучше бы ты сдохла там, в вечной тьме, зато моя любимая сейчас была бы жива!

Тинталья потрясенно выслушала его речь до конца. Вот это уже было нечто новенькое! Мгновенно живущий был не просто запредельно груб с нею. Он действительно утратил всякое чувство благоговения перед нею. Крохотный жалкий двуногий, этот мотылек-однодневка был в самом деле готов умереть прямо здесь и сейчас, потому что – Тинталья всмотрелась в его глаза, – потому что был свято уверен: она позволила умереть его подруге. Этой, как ее… Ну да, той самой. Малте.

– Да жива она, твоя Малта, – презрительно бросила Драконица. – Сколько высоких чувств и прекрасных слов – и добро бы по делу, а то по воображаемому поводу! Хватит глупостей, Рэйн Хупрус! И потом, дело, о котором я говорю, неизмеримо важнее, чем совокупление одного-единственного человечка с приглянувшейся самкой. Я хочу оказать тебе величайшую честь: поручить дело, могущее спасти от гибели все мое племя!