Робин Хобб - Корабль судьбы (Том I)

– По-моему, ты так и не понял толком, что натворил, – медленно и серьезно внушала ему Янтарь. – Поэтому я прощаю тебя. Но только на этот первый раз, Совершенный! Пора тебе уже осознать, что значит смерть для обычного человека! Задумайся, что значит необратимость. Необратимость того, что ты сделал.

Порывистый ветер бил ей в лицо, но она не отходила от носовых поручней. Она ждала от него ответа. Совершенный задумался, что бы такое сказать, чтобы ей понравилось. Он не хотел, чтобы Янтарь печалилась из-за него. Уже потому, что ее печаль, передававшаяся ему, была куда глубже, чем у остальных.

Она скорее напоминала его собственное неутешное горе…

Но потом Совершенный отвлекся и забыл о своих размышлениях. У него внутри что-то происходило! Что-то пугающее и опасное! Он устремил в ту сторону все свое восприятие, стараясь вслушаться, вчувствоваться. Да, подобное он когда-то знавал. Корабль приготовился к ошеломляющему удару боли, отчаяния и стыда. Он помнил: когда люди таким вот образом сходились друг с дружкой, это всегда кончалось муками для более слабого. Знать бы еще, за что Брэшен до такой степени прогневался на нее? И почему она не отбивается, не пытается вырваться, даже не кричит? Или он настолько запугал ее, что она утратила всякую волю?

– Совершенный! Ты меня слушаешь?

– Нет, – отозвался он.

И обнаружил, что от волнения дышит через рот. Он был бесповоротно сбит с толку. Он-то был уверен, что постиг уже все, что касалось стороны людских отношений. «Ничего не понимаю… Если Брэшен не намерен наказать ее унижением и болью, тогда зачем он делает это? И Альтия… она же не… она…»

– Совершенный!

– Тс-с-с… – прошипел корабль.

Он что было силы сжал кулаки и притиснул их к груди. Нет, он не закричит. Он нипочем не станет кричать. Янтарь продолжала что-то говорить ему, но он не слушал. Все его внимание было поглощено другим. Он уже понимал, что ошибся. В капитанской каюте совершалось совсем не то, что он заподозрил вначале. Но что же? Он думал, будто вполне изучил людей и их манеру причинять друг дружке страдания – и нежданно-негаданно обнаружил нечто неожиданное. Нечто такое, чего не хранила даже его бездонная память. Хотя нет… он припоминал… почти…

Совершенный мысленно зажмурил несуществующие глаза. И робко потянулся к капитанской каюте, позволив своим мыслям плыть как им захочется, а древним воспоминаниям – невозбранно всплывать из глубины…

Альтия обнимала Брэшена, чувствуя, как бешено гремит его сердце. Он силился отдышаться и всхлипывал, уткнувшись носом ей в шею. Его волосы падали ей на лицо. Ее пальцы бережно гладили бугристый, только что затянувшийся рубец от сабельного удара на его ребрах. Потом она накрыла шрам ладонью, словно пытаясь отправить его в небытие силой прикосновения. И вздохнула. Ей нравилось, как пахло от Брэшена. Морем и кораблем… А значит, она и обнимала как бы не только его, но вместе с ним и все, что любила.

– Мне все казалось, – выдохнула она, – еще чуть-чуть – и мы с тобой полетим…

– Мама, мама! Там удачнинская гавань уже показалась! Кефрия оторвала от подушки нещадно болевшую голову. Сельден переминался на пороге крохотной каютки, где они оба помещались; дело происходило на борту живого корабля «Кендри». Сейчас Кефрия лежала на койке, но не спала. Ей просто хотелось свернуться клубочком, чтобы вдоволь понянчиться со своим горем… и попробовать его пережить. Она посмотрела на сына. Он выглядел обветренным и загорелым. А после тех ужасных приключений в засыпанном городе у него появился еще какой-то особый, далекий взгляд, и Кефрии стало казаться, что сынишка некоторым образом отошел от нее, отдалился. А ведь Сельден был последним из ее детей. Последним, кто остался в живых. Ей бы вцепиться в него и ни на мгновение не отпускать от себя… А вместо этого Кефрия, наоборот, вроде как утратила былую безоглядную нежность к нему. Наверное, она неосознанно понимала: не стоит никого слишком сильно любить. Ведь судьба в любой миг могла отнять у нее Сельдена. Как отняла уже слишком многих.

– Иди посмотри! Там все так странно выглядит! – вновь окликнул ее сынишка. Подумал и добавил: – Знаешь, на палубе кое-кто плачет.

– Иду, – устало отозвалась Кефрия.

Что ж, пора было посмотреть правде в глаза. Правде о том, что сталось с Удачным. Со времени отплытия она избегала заговаривать с Сельденом о том, что им, вполне возможно, предстоит увидеть по возвращении. Кефрия спустила ноги на пол, начала было приглаживать волосы, но бросила. Лучше прикрыть растрепанную голову шалью. Она потянулась за шалью; та еще не просохла со времени последнего выхода на палубу. Кефрия накинула ее и пошла за сыном наружу.