Дмитрий Щербинин - Ворон

— Да… — тут эльф опустился на колени и прильнул ухом к земле…

Так недвижимый пролежал он несколько мгновений, затем поднялся и молвил:

— Он где-то в каменной толще…

Адмирал за годы своих морских странствий много всяких чудес повидал, много и такого от чего у нормального человека волосы бы встали дыбом — потому он принял это известие спокойно. Когда имеешь дело с волшебством — ко всему надо быть готовым. Он только спросил:

— Можем ли мы ему помочь?

— Мы ему должны помочь, иначе свершиться что-то страшное. Я просто не знаю — хватит ли моих сил, чтобы одержать победу над этим врагом. Вряд ли во всей процессии найдется кудесник сведущий в магии больше, чем я — но, боюсь, что и моих сил может не хватить… Ладно, пойдем — для начала надо найти место, где он прячет твоего сына.

Так, вдоль течения реки, дошли они до того места, где поверхность обрывалась, и вырывающаяся из стремнины вода, пролетев несколько десятков метров разбивалась в тончайшую серебристую кисею. От этого места видна была и мраморная лестница по которой спускалась с Менельтармы процессия.

— Они здесь. — в полголоса молвил эльф, указывая себе под ноги.

Тут в ночи разгорелась новая, и самая яркая звезда. Из прошитой серебром потемок вышел старец Гэллиос, остановился. Ударил посохом в землю и издал плавный, тягучий звук. По каменной поверхности разбежались трещины, из них повалил бардовый дым.

Адмирал выхватил свой, так много крови испивший, клинок. Эльф нагнулся над одной из трещин — в лицо ему волною ударил пар — он прошептал имя Элберет, и, вдруг, в эту расщелину прыгнул.

Лицо Элдура вытянулось, побледнело; на мгновенье в изумрудный глазах его проскользнул гневливый огонек; но вот он уже смотрит по прежнему спокойно и мудро. В голосе его слышалось разочарование:

— Ну, вот. Они, все-таки, нашли, где мы — значит времени совсем мало.

Альфонсо ударил кулаком по столу:

— Проклятье…

— Тише — на проклятья еще будет время. Слушай меня внимательно. Прежде всего ты должен похитить трех своих меньших братьев…

— Зачем…

— Не перебивай — сейчас не время объяснять. Ты закрепи колыбель на самом быстром из ваших коней и скачи к восточному побережью. Это будет твой самый первый шаг к величию — впереди еще очень многое, но пока просто похить их… В дальнейшем я буду приходить к тебе…

Тут раздался треск и, крутящийся потолок затрещал, покрылся трещинами; посыпались камни. Воздух покрылся рябью, будто это и не воздух был, а вода.

— Уйдите прочь! — гневливо закричал Альфонсо.

Элдур поднялся со своего кресла, и, вдруг, оказался очень высоким, а расправив широкие плечи стал походить на настоящего великана. Альфонсо тоже вскочил на ноги, однако, тут у него сильно закружилась голова. Он ухватился за стол, и тут понял, что он, Альфонсо, превращаться в карлика.

На лице великана вновь появился черный капюшон…

Альфонсо все уменьшался в размерах — вот он вынужден был выпустить край стола, так как ноги его попросту повисли в воздухе.

Он, продолжая уменьшаться, повалился на пол, а пред ним, с оглушительным треском разверзлась пропасть….

Раздался приглушенный голос Элдура:

— Спрячься от них…

В это время, из широкой щели в потолке, словно сгусток солнца, пал и тут же выпрямился, выхвативши клинок эльф Фиорин. Исходящее от него сияние разлетелось по пещерке — всколыхнуло бардовые стяги, и тут, словно свежим ветром повеяло; исчезла и рябь…

Как зачарованный, стоял, смотрел на двух исполинов Альфонсо.

Вот раздался голос эльфа:

— Кто ты? Назовись.

— По какому праву… — начал Элдур и ясно было, что оттягивает время, ибо та черная бесформенная груда, которую Альфонсо заметил еще, когда они только вошли в пещеру — эта самая груда всколыхнулась, и оставаясь такой же бесформенной медленно и бесшумно стала продвигаться эльфу за спину.

Вот Фиорин, жестом остановил разговорившегося Элдура и повелел:

— Для разбирательства, кто ты и зачем похитил Альфонсо, мы пойдем в Арменелос. И, если не захочешь идти добром — поведу силой.

Эльф, с занесенный для удара, бросающим солнечные блики клинком, начал наступать на Элдура. Альфонсо пришел в такую ярость от того, что «какой-то эльф смеет грозить его новому другу», что бросился к его ноге — намериваясь вцепиться в нее, как разъяренный пес. Но при каждом шаге он все уменьшался в размерах, и, наконец, стал таким маленьким, что одна подошва эльфа казалась ему уже целой горою.