Дмитрий Щербинин - Ворон

А вот и Сереб, и Альфонсо, когда вышел Тьеро, они еще безмятежно спали, но вот из самой гущи туманной выступил контур белого единорога, и молвил какое-то мелодичное слово, от которого и Сереб, и Альфонсо открыли очи. Затем, так плавно, словно бы и сами они были порождениями тумана, вытянулись навстречу этому единорогу. Альфонсо взобрался к нему на спину; ну а Сереб пошел рядом.

Не успел Тьеро и опомниться, как сияние туманное уже поглотило их. Тогда юноша бросился следом, ступил в эту перину и… до груди погрузился в холодную озерную воду. Уж он хотел плыть следом, как окликнул его голос, который был подобен нежному поцелую, теплом его объявшим:

— Зачем же тебе студится?.. Их — не догнать, а там, где они теперь, им так хорошо, как никогда здесь не было…

Тьеро оглянулся и увидел, как из одного туманного стяга вышла дева, с платьем столь же светлым, как и туман, и с лицом столь же прекрасным, как и голос. Никогда, даже и при дворе, не видел Тьеро такой красавицы, и, вдруг, понял, что именно она и есть его любовь, что именно ее он искал порою, но тщетно в парках, на пышных праздниках, на улицах великих городов…

— Где он? — был первый его вопрос, когда он выбрался на берег и оказался в двух шагах от красавицы.

— Он — в моем королевстве. В королевстве сладких грез…

— Но — зачем? Вы что — хотите усыпить его?

— Он уже спит…Ему нужен долгий, долгий покой. В волшебных грезах излечится его дух. Слушай, слушай… — мягкий голос плыл как туман, усыплял Тьеро:

…Тьеро хоть и не понимал еще, что именно встревожило его, все-таки чувствовал, что от прекрасной этой девы надо бежать — вызволив, конечно же, сначала своего друга:

— Вы зачаровали его!..

— Конечно. — спокойно отвечала дева. — Пришлось бы его долго уговаривать и убеждать. Он бы стал раздумывать, терзаться, а зачем ему, и так уже истерзанному это нужно?.. Почему ты не хочешь довериться мне, почему ты везде хочешь увидеть Врага?..

«Вот что — Враг! Да — возможно, именно от него все это исходит. Этот туман, нежный голос — все это похоже на наваждение…» — рассудив так, Тьеро говорил:

— Если вы действительно хотите нам добра — верните Альфонсо. Я требую, чтобы вы вернули Альфонсо!

— Ты просто не знаешь… сейчас я покажу тебе… и ты там можешь быть… вместе со мною… вместе со мною…

Тьеро увидел себя сидящим на ветви громадного дерева; пред ним, на многие-многие версты раскинулось густо голубое озеро, в дальней части которого громоздились, одна выше другой, облакоподобные горы; и они были одеты в это голубистое сияние, плавно переходили в небо, которое казалось склоном самой высокой из всех этих гор.

А вот на озерной глади что-то задвигалось, и, взглянув туда, Тьеро обнаружил, что — это фея снов, плывет, с улыбкой смотрит на него, и зовет:

— Иди же сюда! Попробуй, какая это вода! Ты никогда такой воды не пробовал!

И, стоило только Тьеро захотеть, как некая невидимая сила подхватила его; пронесла вниз и вот он уже ворвался в озерную синь.

Он был уже далеко от берега, а фея была с ним рядом, и спрашивала:

— Ну, правда, ведь здорово? Правда?

— Да, да! — выкрикнул юноша и нырнул.

Вокруг него проносились пузырьки похожие на яркие, счастливые планеты… Все глубже, глубже — вокруг появлялись рыбьи стайки, а вот, какая-то огромная рыба, проплыла рядом, и Тьеро видел только ее бок на котором каждая чешуйка была подобна матовому зеркалу, и там он видел отражение далекой, покрытой солнцем водной глади…

А вот и дно. Здесь, похожие на морских коньков, колыхались многометровые водоросли, и не было ни одной тени, но только оттенки светлых, солнечных цветов. А вот, запряженные в рыбью колесницу, пронесся некто с выпученными глазами, в изумрудной чешуе, и с длинным хвостом…

Тьеро уже налюбовался этими красотами, и устремился вверх — он жаждал видеть все новое и новое… Вот пронеслись лазурные слои воды — тогда юноша чуть не заплакал от их красоты, от их чистоты, и попросил у кого-то, неведомо у кого, чтобы в час смерти, он красоту эту вспомнил, чтобы жил с нею… Но вот он вырвался и увидел, как все преобразилось — озеро, стало голубым морем. И Тьеро, поднявшись вверх мог видеть это прекрасное море до самой далекой его части. В середине своей оно перепадало водопадом; однако, не смотря на размеры свои водопад этот вовсе не был страшен, но, как и все море был близким — до него можно было дотронуться руками, его можно было обнять. А вот и корабли — есть и маленькие, как крапинки, есть и огромные — они сказочной флотилией высятся над одним из дальних берегов, как детские кораблики… Тьеро чувствовал, что стоит ему только захотеть и он перенесется к любому из этих берегов, и начнет путешествие, и увидит столько необычайного!